Авиатор: назад в СССР 14 (СИ)

Я не успевал пожимать всем руки и благодарить. На лицах лётчиков, техников и нескольких морских офицеров читалось, что они искренне рады моему возвращению. Значит, экипаж переживал и не прекращал поисков.

— А что за форма? В тюрьме такую дают? — ощупывал Олег Печка ткань одежды морпеха, в которой меня привезли.

— Ходил бы голым. Пускай завидуют! — улыбался Витя Тутонин.

— Там же девчата у них! Посмотрели бы на Сергеича и захотели бы русского, твёрдого, стоячего…

— Так, Борзов! Больше я тебе зарубежных фильмов на немецком языке не позволю смотреть. Нафантазировал тут! Все разошлись. Сергею Сергеевичу надо отдохнуть, — разогнал всех Вольфрамович.

Я парой слов обмолвился с Апакидзе. Затем быстро обнялся со своими коллегами по группе, и они оставили меня на палубе. Рядом со мной были Вольфрамович, Бурченко и… ещё два товарища, одетых в строгие костюмы.

Аккуратная причёска, отглаженные белые рубашки, суровое выражение лиц вкупе с оценивающими взглядами этих двух неизвестных людей говорят сами за себя.

— Тебя сейчас к доктору, а потом сразу в столовую. Не ел, сколько дней? — спросил у меня Ребров, продолжая меня поддерживать.

— Да я в порядке. Стою на ногах уверенно. Спасибо, — поблагодарил я Вольфрамовича.

— Брось ты уже геройствовать. Вид болезненный у тебя. Немедленно к доктору, а потом в столовую и… — сделал наказ Ребров.

— Гелий Вольфрамович, не торопитесь. К Родину есть вопросы, — перебил его Бурченко.

Ребров мог бы сдержаться, но он пришёл в ярость. Таким мне не доводилось его ещё видеть. Вольфрамович дёрнулся к Бурченко, намереваясь схватить того за галстук. Предвкушая драку, я остановил командира авиагруппы.

— Ничего, что я говорю, когда вы меня перебиваете, а?

— Всё в порядке. Вы можете идти, — снисходительно улыбнулся Бурченко.

Ребров приготовился уже сказать, «в каком направлении идти» самому Бурченко.

— Знаешь что, козёл…

— Выбирайте выражения, полковник! — возмутился один из незнакомцев.

Похоже, это он зря. Из уст Реброва вылетело не самое грубое оскорбление. Словарного запаса у Вольфрамовича хватит на всех.

— Выбрал! Ты прыщ в костюме, а рядом с тобой фурункул с мошонки потного скунса. Выдавились отсюда, пока я вас сам не удалил хирургическим вмешательством. Орудовать могу только правой и левой. Проводить операцию? — показал Ребров одному и второму по зажатой дуле.

Даже я офигел от такого! С другой стороны, что они могут сделать Реброву — командиру авиагруппы, которая держала в страхе всю авиацию 6го флота ВМС США.

Бурченко попросил коллег подождать его в кабинете. Каком, пока непонятно.

— И не удивлён, Андрей Викторович. Это, по-вашему, «поговорим не здесь»? — спросил я.

— Процедура стандартная. Она важнее…

— Важнее? Сидеть с вами и отвечать на вопросы из серии «без правильных ответов» важнее здоровья человека? Компас ценностей у вас сбился, — произнёс Ребров.

Я поблагодарил Вольфрамовича за тёплую встречу. Но и про Бурченко не забыл. Так вот, он «своих не бросает» и в обиду не даёт.

— Значит, сейчас меня обследует доктор. Потом я на ужин. Присоединяйтесь. Там и можем начать говорить. Коллег возьмёте, — сказал я, когда Ребров отошёл на несколько метров.

— Родин, ты усугубляешь.

— Что именно? Говорите прямо, а я тоже не останусь в долгу. И никакая хвалёная секретность вокруг группы «Куб» меня не остановит.

— Ответишь на вопросы моих коллег, и всё. Что тут сложного?! — возмутился Бурченко.

— Ничего. Просто я устал.

Осмотр доктора проходил быстро. Надо сказать, что я не получил увечий в плену. Побитые кулаки не в счёт. Больше всего меня беспокоит спина. Она не болит, и это удивляет.

— Спали на твёрдом? — спросил доктор, замеряя давление.

— Да. Шконку переоборудовать пришлось.

— Хорошо. Продолжайте и дальше. Скоро отправитесь домой и тогда сразу в санаторий.

При этих словах в душе потеплело. Может обойдётся всё, и никаких проблем с допуском к полётам не будет.

Доктор что-то записал в журнал и подошёл к шкафу с медикаментами.

— Мне ещё и таблетки какие-то выписываете? — спросил я.

Высокого роста медик повернулся ко мне и тяжело вздохнул. Что-то не так в его поведении.

— Сергей, я не первый год на кораблях хожу в походы. Служил на авианесущем крейсере «Новороссийск» и видел лётчиков после катапультирования. Многих вытаскивали из воды, когда они уже наглотались по самую макушку. Состояние шока, близкое к панике. А у вас не так. Слишком вы хорошо… выглядите.

Похоже, медик уже начал задавать вопросы, которые его попросили уточнить коллеги Бурченко.

— Я не помню момента, когда меня вытаскивали. Очнулся уже в наручниках на больничной койке.

Доктор задумчиво почесал затылок.

— У вас были проблемы со сном во время заключения?

Как бы ему ответить, чтоб не обидеть.

— Мне не давали спать. Ел и пил тоже не всегда.

Медик взял таблетки и вернулся на своё место за стол.

— Тогда вы феномен. Преодолеть такое эмоциональное напряжение крайне сложно. Думаю, вы понимаете, почему я это спросил, — сказал доктор и показал на ухо.

Что и требовалось доказать. Комитетчики начали работать сразу.

— Вот вам таблетки, — протянул мне две белых пластинки доктор.