Авиатор: Назад в СССР 2

Я не оптимист, а просто знаю, что этот чемпионат мира наши ребята выиграют. Будет много побед в будущем, но и поражения будут болезненные. Одно из них будет через два года в Лейк-Плейсиде на Олимпиаде. Знаменитое в западной прессе «Чудо на льду» для нас станет поражением от американской сборной.

Дальше будут две победы на двух следующих олимпийских играх. Сформируется мощнейшая первая пятёрка в составе Фетисова, Касатонова, Макарова, Ларионова и Крутова, а ворота будет защищать легендарный Третьяк. И даже после развала СССР собранная наспех Объединённая команда возьмёт своё золото.

После следующей победы на зимней Олимпиаде предстоит ждать 26 лет. Расскажи я сейчас такое своим товарищам, лучшее, что меня бы ожидало — просто посмеялись и ещё долго вспоминали бы мой прогнозы.

На следующий день мне предстоял тот самый вылет в паре со Швабриным. Задумка нашего командования была в том, чтобы закрыть пробел в подготовке товарища старшего лейтенанта. Не было у него допуска на полёт в качестве ведущего, соответственно он не мог и вместе с курсантами летать в этом качестве.

— Выставились и взлёт по одному, — отрабатывали мы с Иваном Федоровичем этот полёт на земле. — Я оторвался, ты отпустил тормоза и пошёл в разбег.

— Понял. Отрыв и начинаю догонять. Держу скорость 350 км/ч, — начал рассказывать я свои действия.

— Много. Так не положено. Лучше я сброшу...

— Федорыч, нормально всё будет. Быстрее управимся. Скорость не сбрасывай, а ему, если что Николаич поможет, — поправил его Новиков.

— Согласен, Валентиныч. Иван, а у нас, сколько положено держать ведущему скорость? — спросил Нестеров у Швабрина.

— Умничать, значит будем. Собрались тут два грамотных майора, и давай гонять. В кабину Родин, нечего тебе слушать наши разговоры, — указал мне старлей.

Как будто из кабины я не услышу ваши препирания.

Несколько минут продолжалось выяснение отношений между Нестеровым и Швабриным. По мне, так уже пора успокоиться и отстать от этого зазнавшегося паренька. Мне, конечно, неизвестно как он там себя показывает среди инструкторов.

— Готов, Родин? — спросил Нестеров, занимая место в задней кабине.

— Так точно, товарищ майор. А вы не пробовали со Швабриным помириться? Столько проблем бы сразу ушло, — предложил я Николаевичу, проверяя положение тумблеров и органов управления в кабине.

— Помиришься тут с ним. И пили за одним столом, и летали вместе — всё без толку.

— 880й, к запуску готов, — доложил я в эфир.

— Понял. Сопка, 814й запуск парой с 880м, — запросил Швабрин из своего самолёта.

— 814й, паре запуск, — ответил нам руководитель полётами.

— Снять чеки, подключить питание! — крикнул я техникам.

— Как подключатся к нам, не торопись кнопку запуска нажимать. Руководитель дал команду твоему ведущему, а не тебе. Сейчас он управляет вашей парой, понял? — сказал мне по внутренней связи Нестеров.

Прав Николаевич. Надо сейчас слушать команды своего ведущего. Парный полёт тем и интересен, что здесь нужно работать в команде. Ведущий отвечает за ведомого, а тот в свою очередь должен доверять ему и подчиняться. Ну и прикрывать в бою обязательно.

После выполнения запуска и герметизации кабины, проверки тормозов, я показал жестом техникам, что всё в порядке и буду готов выруливать.

— 880й, к выруливанию готов.

— Понял. Сопка, 814й, вырулить парой.

— 814й, выруливайте парой.

— Понял, 880й выруливаем, — сказал Швабрин.

Из нашей кабины было прекрасно видно как он поворачивает голову в мою сторону. А также, как Новиков что-то там показывает.

— Рога наставил? — спросил я у Нестерова.

— Валентиныч единственный, кому до лампочки выкрутасы Швабрина. На рулении держи дистанцию не менее 100 метров.

— Понял.

Перед выруливанием на полосу, Швабрин запросил разрешение у руководителя. Ветер был справа, значит и пеленг такой же. Расположились на полосе параллельно друг другу.

— Чуть вперёд, — подсказал мне Николаевич, чтобы я проехал ещё несколько метров. — Интервал и дистанция как отрабатывалась. Ничего не нарушай.

— 880й, готов.

— Сопка, 814й, взлёт паре по одному.

— 814й, взлёт паре по отрыву разрешил.

— Понял, 880й взлетаем.

Швабрин вывел обороты на «Максимал» и начал разбег. Мне необходимо удерживать самолёт на таком режиме работы двигателя, не отпуская тормоза. Ведущий оторвал машину от полосы, и я плавно отпустил гашетку.

Подъем носового колеса и отрыв. Держу направление взлёта, не упуская из виду ведущего.

— Шасси убрано. Высота 25, — доложил я.

— Обороты 94 установил. Скорость 280. Высота сбора 500, внимание — сбор! — подал команду в эфир Швабрин.

Я постепенно приближался к нему.

— Разгоняйся. Про закрылки не забудь, — подсказывал Нестеров.

— Понял, — ответил я, и на высоте 80 убрал закрылки.

Теперь нужно сблизиться с ведущим и пристроиться к нему.

— Прибирай обороты, а то проскочишь, — сказал Нестеров, когда до самолёта ведущего оставалось около сотни метров.

— Принижение 10 метров? — спросил я

— Чуть выше. Держи 3-5 метров. Вот... достаточно. Запрашивай разрешение пристроиться.

— 814й, разрешите пристроиться справа, — запросил я у Швабрина в эфир.

— Разрешил, 880й.

— Понял... справа на месте!