Авиатор: Назад в СССР 2

— Сопка, 814й, пара в сборе, отход по большому кругу. Высота 500, — доложил Швабрин руководителю.

— 814й, первый, высота 500.

— 814й, понял.

Догнать и пристроиться было не сложно. Началось самое интересное, когда необходимо удержаться за ведущим. Одно резкое движение педалями и резко сокращается интервал между нами. Слишком поздно начал прибирать обороты двигателя, значит быстро сократиться дистанция и есть возможность выйти впереди ведущего.

— Да, правильно. Все движения плавные. Постоянно контролируй свое положение относительно 814го. Приборы сейчас второстепенное, — говорил Нестеров.

— А как же параметры контролировать?

— Двигатель контролируй по звуку, а остальные параметры только в прямолинейном полёте и то, периодически.

— Сопка, 814й, парой, на втором, 500.

— 814й, понял. Заход за транспортным будете строить.

— 814й, понял.

— Я пока никого не наблюдаю, — сказал я Николаевичу. — Хорошо, что сейчас безоблачно.

— Ага, ваш комбайн до сих пор припоминают Новикову. Наблюдаю впереди к развороту на посадочный подходит.

Впереди был Ан-22 «Антей». Огромная махина, способная перевозить до 80 тонн груза. Является самым большим турбовинтовым самолётом в мире.

— В такой можно несколько «элочек» вместить, — сказал я по внутренней связи.

— Согласен, — подтвердил Нестеров.

Через несколько минут Ан-22 проходил дальний привод. Его радиообмен был видимо на другом канале, поэтому и не было слышно переговоров с нашей группой руководства полётами.

— 814й, на третьем, 500. Заход на роспуск.

— 814й, вас понял, над КТА будет...

Как-то странно оборвался на полуслове руководитель полётами. И как оказалось не зря у меня появилось сомнение.

— 814й, вам зона ожидания над точкой, высота 1000.

— 814й, понял, парой занимаю 1000. Внимание, 880й, набор, обороты 95, скорость по прибору 300.

— Понял, — ответил я и начал менять высоту вслед за Швабриным.

Когда мы заняли 1000 метров, я решил посмотреть, что там произошло на полосе.

— Сергей, контролируй ведущего. Аккуратнее с ручкой управления, — сказал Нестеров.

Похоже, заметил, что я отвлёкся от контроля за положением консоли правого крыла самолёта Швабрина.

— 814й, экономичный режим. Полоса занята, — вышел в эфир руководитель полётами.

— Сопка, понял вас. 880й, обороты 85, скорость 250, — дал мне команду Швабрин.

Плавно установил данный режим работы, контролируя положение относительно ведущего.

— Может вам взять управление, командир? — спросил я у Николаевича, нажав СПУ.

— 811й, я это 002, возьмите управление, — вышел по каналу связи Граблин.

— Понял, — сказал Нестеров, но управление не взял.

— Передаю управление...

— Я же не сказал тебе его передавать. Лети, всё нормально. Слушай своего ведущего, — перебил меня Николаевич.

Если честно, сейчас я почувствовал некое воодушевление. Подобный поступок со стороны твоего инструктора, как мне кажется, говорит о полном доверии.

— Устанешь, тогда возьму. Но не терпи. Похоже, Ан-22 что-то поломал на полосе и его убрать не могут.

— На грунт тоже не сядем, дождь прошёл утром.

— Верно Сергей. Да и там такой грунт! Кроты такие норы понаделали!

С каждой минутой всё более неопределённой становилась возможность нашей посадки. Посмотрев на топливомер, я понял, что на два запасных аэродрома уйти мы уже по топливу не сможем.

— Командир, топливомер... — сказал я Николаевичу, взглянув на прибор под указателем оборота двигателя с правой стороны.

— Вижу. У нас с тобой пять минут покружиться осталось. 805й, 811му, — запросил он Новикова.

— У меня 300 осталось, — сказал Нестеров, намекая на то, что скоро будет предельный остаток для ухода на ближайший аэродром. Для полета туда нужно не менее 280 килограмм.

— Мы в таком же опе, — ответил Новиков.

— 002й, 805му, — запросил Новиков Граблина. Если там настолько всё серьёзно, то он точно рядом с руководителем полетами находится.

— Отвечаю, — голос временно исполняющего обязанности командира полка звучал озадаченно.

— Топлива на 30 минут. Запросите нас на запасной Антайск, — сказал в эфир Новиков.

Глава 20

И вновь молчание в эфире. Я знал, что сейчас происходит определённый процесс согласования нашего перелёта на запасной аэродром Антайск.

Л-29 это не самый большой самолёт. Соответственно и топлива в нём весьма ограниченное количество. А если быть точнее, то чуть меньше тонны.

В нашей ситуации посадка на своём аэродроме невозможна. Причина может в этом случае быть любая — полоса занята, погода не соответствует, выключился аэродром ночью и ты ничего не видишь, ну или просто его уже нет, аэродрома твоего.

— Серый, давай я заберу управления. Всё хорошо, просто сейчас надо взрослым дядям поработать.

— Управление передал, — сказал я и почувствовал, как ручка управления и педали перешли во владение другого человека.

— Взял управление, — подтвердил Нестеров по внутренней связи. — 814й, предлагаю по одному идти и сразу давай на курс 30.

— Сначала добро нужно получить. Пока в зоне ожидания, — сказал в эфир Швабрин.

— Чего он ерепенится? — спросил я у Николаевича. — Всё равно отправят же сейчас. Может предложить на 2000 подняться, там расход меньше будет.