Авиатор. Назад в СССР 6

— Эм… полностью? — задал я дурацкий вопрос. Будто не знал, что полностью, за исключением трусов.

— Конечно. Вы же на осмотре.

Я аккуратно стал снимать с себя одежду. Сама Белла Георгиевна смотрела на меня очень внимательно, отложив в сторону очки. Взгляд был такой, будто она получает от этого наслаждение. Ей бы ещё губы облизнуть.

— Вы какой-то стеснительный, Сергей Сергеевич. Я вам помогу, — сказала хирург и встала со своего места.

Блин, если она сейчас ещё и дверь закроет, я точно подумаю, что она меня соблазняет. Тогда и моя физиология отреагирует адекватно происходящей ситуации. Ох, надо образ Ольги представить, чтобы не реагировать! А лучше Хрекова, который рассказывает, как правильно бомбить.

Ключ в двери повернулся, означая, что мы изолированы от несанкционированного входа.

— Так вам будет лучше, — сказала Белла Георгиевна и прошла в непосредственной близости от меня.

Вот зараза! Всё-таки она облизнула губы! Ещё и этот глубокий аромат её духов медово-восточных сладостей пощекотал мне ноздри. Не то, что у меня какой-то «Шипр».

Снял с себя одежду и остался стоять посреди комнаты в одних трусах. Белокурая дама продолжала смотреть, будто чего-то ждала от меня.

Она медленно встала и подошла ко мне ближе. Пока ещё в моих трусах «парень» держался. Да только прикосновения к моим шрамам были уж слишком нежными.

— У вас было два ранения. Пулевые, касательные, — медленно осматривала она меня, изучая швы в местах огнестрельных ранений.

— Повезло, что такие, — сказал я, сглотнув слюну.

— Согласна с вами. Перед этим у вас было катапультирование, — продолжила она опускаться по моей спине, прощупывая каждый позвонок. — Боли в спине?

Тут пришлось соврать, поскольку по утрам у меня всегда теперь болит в грудном отделе и хрустит шея. Треск такой, что соседям по палате становится не по себе.

— Нет. Всё хорошо.

— На рентгене посмотрим. Так, а как у вас дела с нижним отделом? — спросила хирург, добравшись до копчика.

Я забыл, что у нас хирург и мужским органом занимается тоже. Да ещё и вопрос так задала двусмысленно. Мол, нет ли у меня с женщинами проблем? Конечно, есть! Женщина любимая свалила, теперь проблема, как без неё быть? Чем себя занять? Кем-то занимать не хотелось бы.

— У меня всё работает, товарищ майор, — ответил я.

— Ах! — посмеялась Белла Георгиевна, продолжая прощупывать поясницу. — Я про нижний отдел спины, но и про «то самое место» мы тоже поговорим.

— Понял, — улыбнулся я.

А боль в пояснице была. Врач попросила нагнуться несколько раз и прогнуться в спине. Прогиб дался непросто. Болевые ощущения присутствовали.

— Кажется, всё хорошо? — спросил я, когда врач обошла и встала передо мной.

— Не совсем. Я же вам сказала, что нужно полностью раздеться? — сказала врач, сложив руки на груди.

Сейчас не совсем тот момент. Не хотелось бы показывать, насколько я возбуждён.

— Товарищ майор, может, не сто…

Договорить я не успел, поскольку Белла Георгиевна взяла инициативу в свои нежные руки, резко стянув с меня трусы. Она пододвинула стул и присела на него.

— Посмотрим, — сказала она и достала стерильные резиновые перчатки. — Как раз сейчас хороший момент для осмотра.

С этими словами я ощутил всю прелесть близкого контакта с резиновыми перчатками врача. Несколько секунд мне показались вечностью, в то время как Белла Георгиевна продолжала осмотр.

— Да, действительно, всё в порядке, — сказала хирург, отклонившись назад. — Теперь поворачивайтесь задом.

Я сразу вспомнил, что в будущем должна появиться такая штука, как ректороманоскопия. Наслышан, что подавляющее большинство пыталось избегать этой унизительной процедуры всеми возможными и невозможными способами. А кто не смог, то пытался забыть её, как страшный сон. Вот только соседи по палате и отделению не давали этого сделать. Все через это проходили, так что и мне когда-то предстоит также… искать варианты избежать этого «наказания».

Через минуту Белла Георгиевна объявила, что осмотр закончен и мне можно одеваться. Пока я надевал на себя одежду, товарищ майор изучала мои рентгеновские снимки. Никогда их особо не понимал, но на то она и врач, чтобы разбираться в этих тёмных и светлых пятнах на больших полотнах.

— Разрешите забрать историю? — спросил я, заметив, как хирург отложила снимки и закончила писать.

— Не торопитесь. На осмотре вы не слишком спешили, молодой человек, — ответила она, постукивая своими ярко-красными ноготками по столу. — У меня для вас хорошие новости — вы будете летать! И, скорее всего, очень долго.

Пф, тоже мне, удивила! Естественно, буду. Ещё нужно в Афгане полетать, а затем и домой. Там и рапорт Томину в школу испытателей подам, о котором мне сказал Садовников, когда я встретил его в Парке Сокольники.

— Спасибо, Белла Георгиевна. Значит, могу забрать и бежать к своим…

— Очень долго, но не на истребителях, — с такой же милой улыбкой произнесла хирург.

Тут у меня всё напрочь ушло вниз. Сердце заколотилось, а внутри всё сжалось так, что я не смог ничего сказать. Воздуха не хватило.

— Это как, Белла Георгиевна? Не понимаю вас? — спросил я, подойдя ближе к столу.