Авиатор. Назад в СССР 6

Домик техсостава после «реформ Хрекова» теперь представляет из себя огромную палатку, куда можно закатить вертолёт и даже лопасти снимать не придётся.

Внутри это мини-казарма с двухъярусными кроватями и всеми признаками нормальной жизни. Оживлённая беседа идёт из каждого угла.

— Да я тебе говорю, что тройка, не меньше! — кричал во всё горло худой парень, стоя за спиной пухляша с беретом на голове.

Упитанный парень что-то быстро рисовал на большом ватмане, изображая из себя художника.

— Не мешай! Я видел, что четвёрка там, — переубеждал худого, рядом стоящий казах, прыгая от желания доказать свою правоту.

Пухлый художник по фамилии Мамочкин продолжал рисовать, прикусывая губу. Так, он усердно и деловито выводил на бумаге свой рисунок, что должен был уже прокусить нижнюю часть губы.

— Я тоже думаю, что четвёртый размер надо рисовать, — тонким голоском пропищал художник, повертел свою картину и улыбнулся.

— Мамочкин, это у тебя разве четыре? Халтуришь, тут тройка! Я девичьих грудей больше вас всех, вместе взятых, потискал! — хвалился худой.

— Чего это? Не слушай этого балабола. Так даже красивее и аккуратнее получилось, — продолжил спорить казах.

Пока я дошёл до Валеры, который спокойно беседовал с двумя инженерами, любители живописи приняли общее решение, что грудь у героини картины должна быть второго размера. Этому художник Мамочкин не обрадовался.

— Я в штаб позвонил. Буря скоро пройдёт, так что посидим и пешочком до стартового домика дойдём, — сказал Валера, протягивая мне травяной чай.

Чего техсоставу не занимать, так это гостеприимства и находчивости. У них всегда всё есть. От спирта до патронов, от закуски до рассола наутро.

— Спасибо, — поблагодарил я за чай, ощутив приятный запах мяты. — Как вы это всё достаёте!

— Кхм, везде у нас есть свой брат, сват, родственник или просто братишка, — объяснил мне лысый инженер, листающий номер «Правды». — Читали?

— Нет, — сказал Валера. — Про нас что-нибудь пишут?

— Ну как сказать. Если вы принимали участие в сборе овощей, в этом сезоне, то вы на первой странице, — показал лысый передовицу газеты, где красовалась большая статья на сельскохозяйственную тематику. — А про войну только на четвёртой. И то, пару строчек про успехи афганской армии при нашей поддержке, чуть больше о строительстве новых домов в Кабуле и Файзабаде.

Статья снова была не Анина. Начинают у меня возникать вопросы, чем же она тут занимается, раз не отправляет материал в редакцию.

В разделе «Международная информация» было несколько небольших заметок. Однако, весь этот раздел был меньше чем статья про сборы овощей и их транспортировку по всему Союзу. Даже аналитической заметке по поводу возможного вторжения армии США в Гренаду было уделено больше места, чем Афганистану.

— Вот это я хорошо зашёл! — вбежал весь в песке Марик. — А вы уже тут, мужики!

— Ты чего не в штабе? — спросил я, убирая в сторону свою кружку от этой ходячей «песочницы».

— Вылет сорвался, а мой борт в конце стоянки стоит. Чуть не засыпало меня этим «афганцем», — сказал Марк, уставившись на меня. — Серый, тут для тебя информация есть, но я тебе лучше наедине скажу, — шепнул он мне и пошёл на другой ряд, смотреть за партией в преферанс.

Что за новость у Барсова, я даже не имел представления, но говорил он с задором. Ладно. Послушаем как-нибудь, если он или я не забудет.

Погода нормализовалась, и мы смогли добраться до штаба. С Валерой полёт в обществе техников не обсуждали, а вот в классе подготовки развернули целую научную работу в этом направлении.

— Ручку перетянул на себя при посадке и начал потом исправлять оборотами, а высоты ещё много, — объяснял Гаврюк, показывая мою посадку с помощью макета МиГ-21.

— А если бы сразу на малый газ перевёл? Тогда бы я провалился, и с тобой в паре бы не получилось сесть.

— Возможно, но это не точно. Зато с переворота получилось эффектнее, — улыбнулся Валера, взял мою лётную книжку и расписался за проведение проверки, которую мы, якобы, слетали ещё несколько дней назад на борту МиГ-21–81.

Дверь в класс была открыта, так что вошедший незваный гость не обратил на себя общего внимания, пока не заговорил.

— Чем занимаетесь? — весело спросил капитан-особист Пупов, поздоровавшись со всеми приветственным жестом руки.

— Петрович, ничего не делаем. Ничего не знаем. Служим Советскому Союзу! — отрапортовал Гусько, картинно вскакивая со своего места.

— Ладно тебе паясничать, Савелич. Родин мне нужен. Пошли, Сергей Сергеевич. Разговор есть, — сказал особист и указал мне на дверь.

Кабинет Пупова был в штабе, но туда он меня не повёл. Зайдя в пустое помещение, где хранится высотное снаряжение, Пупов прикрыл дверь и внимательно проверил отсутствие посторонних.

— Думаю, тут будет тихо. Как дела? — спросил Пётр Петрович, присаживаясь на скамью между шкафчиками.

— Товарищ капитан, вам так сильно нужно узнать, как у меня дела? Давайте ближе к делу, — улыбнулся я.

— Вечно с тобой вот так тяжело, Родин. И ведь такому «герою» и не предъявишь ничего. Наш общий знакомый по имени Виталий перед своим убытием рекомендовал мне за тобой присматривать.