Авиатор. Назад в СССР 6

— К чему это? — изобразил я удивление, а сам подумал: вот же Виталик гад! Удружил так удружил.

— Наверное, потому, что вам с Гаврюком предстоит в очередной раз выполнить какое-то особое задание, — тихо сказал Пётр Петрович, вставая со своего места.

— А чего тогда вы меня одного вызывали сюда? Мы же вместе будем с Валерием Петровичем его выполнять?

— Это верно. С Валерием Петровичем я отдельно побеседую. Сейчас сюда подъедет… а вот и он! — сказал Пупов и выглянул в окно, где, скрипя тормозами, остановился УАЗик.

Не прошло и минуты, как Пётр Петрович вышел в коридор и завёл в комнату Аню Краснову. Не знаю, чего она так обрадовалась, но её веселья я совершенно не разделяю.

— Анна Леонидовна тоже с нами в полёт собирается? — спросил я.

— Ну что вы, Родин. Всё гораздо проще, — сказал Пупов, прикрывая дверь с обратной стороны.

Тоже мне, сваха! Как у Красновой это получается?

— Сергей привет! Ты как? — спросила Аня, подойдя ко мне ближе. Приятный аромат духов моментально перебил запах резины и лакированных поверхностей шкафов.

— Живой и здоровый, — ответил я. — Снова интервью? У тебя не хватает военнослужащих для опросов?

— Нет-нет! Материала много здесь собрала, — радостно сказала она, присаживаясь на скамью. — Ты давно читал «Правду»? — спросила Аня.

— Час назад. Прекрасная статья про овощи вышла. Про нас там толком ничего не было.

— Согласна, что мало посвящено Афганистану. Никто не пишет о храбрости и мужестве советских солдат. Эту ситуацию нужно изменить.

Посыл у Красновой благородный. В советской печати и вообще в СССР тема Афгана не поднималась. Оттого и будет позже сильный удар от количества потерь на этой войне. Возможно, если бы власти не темнили и не скрывали правды, отношения к воинам-интернационалистам было бы несколько иным.

— Ну, ты ещё дольше собирай информацию, — улыбнулся я.

— Как будто ты не понимаешь, что не всё так просто. Не уверенна, что и у меня получится донести до руководителей необходимость освещать события более подробно.

— Будь осторожнее, — сказал я и подошёл к окну. — В лучшем случае тебя уволят и ты никогда не получишь Ленинской премии.

— Переживаешь за меня? — медленно отклонилась Аня назад, сменив положение своих ног.

— Относительно. Мне пора, — сказал я и пошёл на выход.

— Сергей, я скоро улетаю, — жалобно пропищала Краснова.

— Что ж, удачи! Отцу и маме большой привет, — продолжил я движение, не оборачиваясь назад.

— Может, хотя бы чаю попьём. Мы же не чужие люди, — предложила Аня, и я всё же, удостоил её своим вниманием, обернувшись. — Просто чай. На скамейке. Вечером.

— И никакого интима? — с серьёзным видом спросил я.

— Родин! Что за пошлость⁈ — воскликнула Аня, улыбаясь. — Даже не надейся!

Просто чай! За кого она меня принимает⁈ Хотя, может она уже и не надеется на наш союз. Немного подумав, я согласился на её предложение. Плохого в этом ничего нет.

После ужина я быстро собрался на эту «дружескую» встречу. Естественно, что мужики стали спрашивать, не нужно ли им начинать новые ставки делать.

— У тебя Серёга очень непредсказуемые действия. Можно большой куш сорвать, — улыбался Гусько, когда я выходил из комнаты, накидывая на себя рубашку.

— Ставь на Марика. С ним не прогадаешь, — сказал я, закрыв за собой дверь.

В коридоре мне как раз и повстречался Барсов. Видок у него был довольный, будто у кота после миски вылаканного молока.

— Серый, я вспомнил. Сказать тебе хочу… — начал Марк, но мне нужно было закончить уже все дела с Красновой.

Как бы она ни была дорога моему реципиенту, нет у меня к ней чувств. И вряд ли будут. У меня и так с Вещевой непоняток выше крыши. До сих пор не могу понять, что между нами пробежало.

— Марик, давай потом. Тороплюсь, — сказал я и отодвинул его в сторону.

— Ну, это очень важно, — остановил он меня.

— Значит, ты об этом не забудешь. Иди, отдыхай, — сказал я и направился на улицу.

Ночь была прохладная. Аня ждала меня на скамейке позади жилого модуля для гражданских. Тут было несколько деревьев, скрывавших скамью от посторонних глаз. Надеюсь, что нет здесь скрытого подтекста, и разговор наш будет сугубо дружеский.

— Я чаю сделала, — сказала Аня, наливая мне в кружку горячий напиток из термоса клетчатой расцветки.

— Ладно, не откажусь. Давай быстрее и я пойду.

— Ты до сих пор на меня обижен? — тихо сказала Аня, прикоснувшись к моему плечу.

Запах чая был весьма хорош. Какое-то интересное сочетание корицы и апельсина, сахар и привкус шоколада. Не хватает запаха алкоголя, чтобы определить в нём коньяк.

— Аня, я не обижен на тебя. Просто у меня есть девушка. Есть отношения, которыми дорожу, — ответил я, сделал глоток чая и сразу почувствовал сильный согревающий эффект.

Всё-таки добавила коньяк в чай, зараза длинноногая!

— Ага! Только она взяла и улетела в Союз. Не знаешь, почему? — улыбнулась Краснова, прикоснувшись к моей щеке. — Не любит она тебя. Оставила тебя здесь одного, в госпитале, раненного и улетела.

— Тебе какое дело? — спросил я.