Авиатор: назад в СССР 9

Жгучая красотка выглядела весьма рассерженно, когда мы удалялись с ней от кубинцев. Мои подопечные пока что пошли осматривать МиГ-21, громко разговаривая на своём испанском языке. Что-то уловить в их беседе мне было сложно, хотя я и поставил себе задачу некоторые термины при обучении пояснять на их родном языке.

— Товарищ Родин, давайте я вам кое-что расскажу сейчас, — сказала лейтенант-переводчик, когда мы отошли на несколько метров от кубинцев. — Вы отдаёте себе отчёт, что вы здесь устроили?

Она остановила меня и начала сверлить своими карими глазами. Скулы у девушки пульсировали, но это так мило смотрелось на её красивом личике!

— Не напомните, как вас зовут? — решил я немного сбить начальный порыв переводчицы.

— Мила Григорьевна Андреева. Давайте не отходить от темы, — сказала девушка и слегка пригладила волосы. — Вы понимаете, что наврали с три короба нашим кубинским товарищам? Ещё и меня заставили переводить весь этот бред.

— Начнём с того, что я вас не заставлял. Сомневаюсь, что и Марк Барсов тоже принуждал к подобному, — ответил я.

Он мог к чему-то другому склонять, но только не к вранью.

— Я… эм… но мне приходится это всё переводить, участвовать в этом показательном… цирке, — возмущалась Мила, слегка подпрыгивая на своих невысоких каблуках.

— Товарищ лейтенант, всё ведь хорошо. Наши кубинские друзья довольны. Качественное обучение я вам гарантирую.

— Нет уж! Мне нужно переговорить с вашим прямым или непосредственным командиром, — сказала Андреева и заспешила к Гнётову.

Григорий Максимович в это время очень жёстко разносил Барсова. Припомнил ему все проколы и залёты. Переводчица не стала торопиться и сбавила шаг.

— Он так кричит на него! Почему? — спросила Мила, остановившись в нескольких метрах от троицы Гнётова, Гусько и Барсова.

Действительно, как будто у Марика первый залёт. У любого командира сорвёт «крышу», когда его подчинённый постоянно что-то исполняет. С другой стороны, Барсов интересно всё организовал. Пускай это и было не для кубинцев, конечно, но никто не пострадал. Только нервы Гнётова.

— Вы знаете, это такой метод воспитания. Сначала лётчика гоняют кнутом, — сказал я, и тут же Гнётов мощно прошёлся по Барсову.

— Я сказал тебе, стерилизую со всеми вытекающими последствиями, Марик! — громко сказал врио комэска.

— Хм… очень сильно гоняют кнутом. Потом и пряник, конечно, дают, — объяснил я.

— МиГ-29 хочешь освоить⁈ Я тебя на подводную лодку отправлю служить. Чтобы у тебя там всё узлом завязалось! — продолжил свою пламенную речь Гнётов.

— А это был «пряник»? — спросила лейтенант.

— Нет, — покачал я головой. — Наверное, «пряников» сегодня у Марка не будет.

— Всё! Хватит это терпеть, — сказала Мила и пошла к Максимовичу.

Гусько указал на лейтенанта и Гнётов тут же переключился на девушку.

— Доброго вам дня! Вы командир, который организует обучение группы кубинцев? — спросила Андреева.

— Да. С кем имею честь разговаривать? — спокойно перестроился Гнётов.

Мила представилась и начал высказывать свои претензии. Особенно она была недовольна выступлением Марика.

— Я понимаю, что ваша часть хочет произвести впечатление. Я уже закрыла глаза на вчерашний фуршет с кубинским подполковником.

— Девушка, мы товарища Эрнандеса доставили в целости и сохранности. Привезли целого и невредимого, — отрапортовал Гусько.

— Я видела. Поэтому и опущу этот случай. Вот только трижды Герой Советского Союза, которым представился с трибуны ваш офицер, это уже слишком, — сказала девушка, и Гусько чуть не подавился, пытаясь глотнуть из своей фляжки.

— Чего ржёшь, Савелич? Ты… ты опять за старое⁈ — начал злиться Гнётов, обратив внимание на железную флягу Гусько.

— Командир, это ж вода. Горло захотелось промочить, — сказал замполит эскадрильи.

— Серьёзно? — удивился Гнётов и решил понюхать горлышко фляги. — И правда, вода. Ладно, так о каком вы говорите трижды Герое?

— Об этом, — указала на Барсова Мила.

Я сам еле сдерживался, чтобы не заржать. Если честно, сегодняшнее утро — настоящая смехопанорама. Давно так у нас не было весело!

Марик был уже бордовый. Самое интересное, что на лице Милы читалась некая грусть, что ей пришлось вот так настучать на парня. Взгляд у неё на Марика совсем неравнодушный.

— Товарищ лейтенант, старший лейтенант Барсов будет мной наказан. Учебный процесс не пострадает от этого, — сказал Гнётов.

— Да… я смогла быстро сориентироваться. Исправила на три ордена Ленина, — застеснялась Андреева.

Действительно, совсем никакой разницы! Одна награда ненамного почётнее другой.

— Так, я думаю, нам нужно вернуться к занятиям, — сказала Мила и развернулась в сторону кубинцев.

Стоп! Марика нельзя оставлять на растерзание Максимовичу. Да и кубинцы могут прознать о нашем вранье. Со временем они и так всё поймут, но лучше это будет потом. Да и мне одному не вывезти все полёты. Момент нельзя упускать.

— Погодите, Мила Григорьевна. Вы не слышали, что я сказал кубинским товарищам? У меня будет помощник, — сказал я, и переводчица вернулась назад.