Авиатор: назад в СССР 9

Из всего прочитанного, я отметил для себя, что этот самолёт не для бомбо-штурмовых ударов. Он вообще ни разу не бомбардировщик и не штурмовик. Что на земле, что на средних высотах он будет «чувствовать» себя не в своей тарелке.

— Судя по всему, его стихия начинается с высот даже не 10 000 метров, — сказал я Зайкину, когда сдавал секретную литературу.

— Я бы даже сказал, что с 20 000 метров. Там он будет, как у себя дома, — ответил Валерий Сергеевич. — Кто у тебя инструктор завтра?

— Геннадий Лоскутов, — ответил я, выходя из библиотеки.

— Хороший инструктор. Его наш ведущий лётчик всё хочет забрать к нам на фирму, но как-то пока не получается.

Я вновь поблагодарил Зайкина за помощь и пошёл на выход с территории аэродрома.

Над полосой стал нарастать гул. Будто ко мне приближается поезд, и несётся он в воздухе. Подняв глаза вверх, я увидел несущегося на всех парах с выпущенными тормозными щитками МиГ-31. Ещё секунда и он, буквально разорвал воздух, проскочив на малой высоте над моей головой.

Во время такого прохода жизнь замирает вокруг. Не чувствуешь даже биение сердца. Гул двигателей настолько громкий, что перестаёшь дышать. И ведь это не предел самолёта.

Утром, после указаний и прохождения доктора, мы отправились с Геной облачаться в противоперегрузочные костюмы и гермошлемы. Давно я не облачался в такое снаряжение!

— Морально готов увидеть наш земной шарик? — улыбнулся Гена, когда я закончил с экипировкой.

— Надо же удостовериться, действительно ли он круглый или нет, — ответил я, и дверь в комнату высотного снаряжения открылась.

— Гена, привет! Не видел своего начальника? Разговор есть к Гурцевичу, — сказал серьёзного вида человек, переступивший порог и направившийся к моему инструктору.

— Доброго дня, Александр Васильевич, — быстро ответил Гена, но в его движениях читалась некая нервозность при виде этого человека с большой залысиной и ямочкой на подбородке. — Не могу знать. Возможно, решил с кем-то из слушателей слетать.

Чувствовалось, что вошедший в комнату человек властный, сильный, волевой и не признающий авторитетов. Он сам и есть авторитет для всех.

— Когда мы давали добро на использование наших самолётов, я не думал, что это встанет на поток. Можешь так ему и передать, когда увидишь, — сказал этот суровый мужчина и повернулся ко мне. — Чего молчим?

— Так вы и не спрашивали у меня ещё ничего, — ответил я.

— Согласен. Откуда? — спросил «суровый».

— Осмон. Теперь уже 137й Центр боевого применения, — ответил я.

— Да, слышал. Такой полк разогнали! Настоящий, боевой, — произнёс он и вышел из комнаты.

Когда я узнал от Гены, кто это был, ушам своим не поверил. Для авиации этот человек ещё при жизни стал легендой.

Александр Васильевич Федотов, заслуженный лётчик-испытатель и Герой Советского Союза. Один из лучших лётчиков в мировой истории. Некоторые его рекорды не были побиты и в моё время.

Он был и лауреатом Ленинской премии, и дважды получал орден Ленина, и обладателем золотой медали Международной федерации аэронавтики. Даже стал заслуженным мастером спорта СССР. В 1983 году ему должны будут присвоить звание генерал-майора.

К сожалению, он погибнет в 1984 году в одном из испытательных полётов.

В летнюю погоду совсем неудобно находиться под ярким солнцем в таком обмундировании. Несмотря на утренние часы, температура уже двадцать и будет только увеличиваться.

— Так, ну а теперь пошли смотреть наш аппарат, — сказал Гена, когда мы подошли к МиГ-31.

Большой истребитель-перехватчик с максимальным взлётным весом более 40 тонн. Размеры воздухозаборников такие, что туда можно спокойно залезть и комфортно сидеть, не чувствуя стеснения. Сопло каждого из двигателей почти в человеческий рост. Тяга каждого из них на форсажном режиме больше 15 000 килограмм-сил. То есть он почти в три раза мощнее, чем старенький МиГ-21бис.

После осмотра, начали занимать места в кабинах. Не мог я не заглянуть в заднюю кабину, где разместился Гена. Он как раз раздвигал ручку управления самолётом, которая была утоплена в пол.

— Если я буду брать на себя управление, то буду тебе об этом говорить, — сказал Гена и показал, где на панели слева находятся тумблеры для взятия управления шасси, закрылками и фарами.

— Но парашют всё равно на мне, — поправил я его, поскольку в задней кабине тумблер выпуска тормозного парашюта не предусмотрен.

— Верно. Давай уже запускаться.

Как только занял своё место и выполнил необходимые проверки перед запуском, запросил у руководителя разрешение на запуск двигателей.

— Гордый, добрый день, 451й прошу запуск.

— Доброго дня, 451й. Запускайтесь.

Выкрикнул из кабины стандартное предупреждение «От двигателей». Проверил ещё раз своё снаряжение, закрыв при этом гермошлем. Фонарь медленно опустился, загерметизировав кабину, и я начал запуск правого двигателя.

Рычаг управления двигателем на Малый газ. После нажатия кнопки «Запуск на земле» соответствующего двигателя даже в таком закрытом пространстве я услышал громкий звук включения двигателя. Обороты вышли на уровень 59%, а температура газов не зашкаливала от максимального значения в 500°С.