Авиаторы Его Величества

Лейтенант ждал пальбы. Однако не раздалось ни выстрела, точно «сов», как и его, ошеломило безрассудство Павла.

Диров поднялся на пару ступеней, желая не только слышать, но и видеть происходившее. Он не знал подноготной Павла – лишь то, что в прошлом великан числился в Белых совах среди лучших.

Сразу бросился в глаза квартердек. Мостик «Окулус Арканум» был не надстройкой, а занимал палубу целиком. Заставленную аппаратурой залу с капитанским постом в центре накрывал купол, дававший обзор в триста шестьдесят градусов. Конструкцию поддерживали ажурные арки и оплетенные коваными розами колонны; лепестки блестели сусальным золотом. Розовые сумерки преломлялись в металлическом кружеве и, впитав свет ламп, рассыпались витражами по полу.

На мостике суетилось около двух десятков человек. Ими командовал бородатый венетриец. По кителю военно-воздушного корабельного корпуса и четвертушкам лейтенант-коммандеровских солнц на плечах Диров понял, что это старший помощник Кленова, примкнувший к мятежникам. Мичман о нем говорил.

Зал охраняли пятнадцать «сов». Все развернулись к Павлу. На лицах смешалась невероятная палитра эмоций: радость, надежда, сомнение, беспокойство – великана узнал каждый без исключения.

Вперед выдвинулся амбал лет пятидесяти с рваным шрамом через пол-лица. Он уступал Павлу в росте, но не в ширине плеч, и от него веяло угрозой, хотя ствол винтовки смотрел в пол.

– Долго ты не отвечал, Барс, – проронил Павел.

– Да ты совсем дурной! – Барс беззлобно покачал головой, словно о чем-то сожалея.

– Не изменился, – великан опять хмыкнул.

Дирова передернуло. Они говорили, как старые друзья за пивом. Иллюзию портили лишь ощутимое в словах напряжение и гром артиллерии.

«Окулус Арканум» дал залп и сразу содрогнулся от встречного попадания. Отряд во второй раз раскидало по лестнице. Диров упрямо пополз обратно.

Команда мостика сбилась с темпа, но лейтенант-коммандер быстро восстановил порядок. Диров заметил, что тот не вслушивался в разговор у двери, сосредоточившись на сражении.

Стараясь не упасть, великан схватился за края дверного проема, «сова» – за ближайшую колонну, не отпуская винтовки.

С полминуты они смотрели друг другу в глаза.

– Пристрелишь меня? – спросил Павел.

– Полкорабля уже трупов.

– Не я набил.

– Глупо и тебя класть сверху, – скривился Барс. – Давай к нам.

Повисло налитое свинцом молчание.

«Совы» переглянулись. Лейтенант-коммандер покосился в сторону Барса и вновь сосредоточился на боевой группе. Диров оторопело сообразил: мятежник полностью полагался на «сов», поэтому и не отвлекался. Те, в свою очередь, внимательно слушали командира.

Павел отрицательно покачал головой.

– Так и думал, – мрачно подытожил Барс. – Ты ведь гитский.

– Чушь не пори. Я на Венетре всю жизнь прожил, пока…

– «Пока», – перебил Барс. – Говорю ж, дурной. Хрен ли на рожон лезешь?

Павел насупился.

– Тебя защищаю. Их, – он кивнул на прочих «сов». – Тогда Снежный всех на смерть тащил, теперь – ты.

– Да что ты понимаешь!.. – взвился Барс.

– Что лучше один ублюдок под обвалом, чем взвод.

Ольг тихо присвистнул. Марк неопределенно выдохнул в усы.

«Точно, Марк же – сам венетриец…» – припомнил Диров.

Он слизнул с губ кровь, сложил два и два и задумался, действительно ли ублюдка «завалило» и в каком звании Павел вылетел из знаменитого полка. На лицах «сов» читалось, что им-то история знакома не понаслышке.

– Я тебя из виду потерял, – продолжил Барс. – Знал лишь, ты с Венетры уехал.

Павел пожал плечами:

– Подался, куда взяли.

– Рядовым?

– Рядовым.

– И все равно за них?

Великан промолчал.

Диров зажмурился. Нереальность ситуации зашкаливала, пробирая до костей. Неужели вот так решится судьба «Окулус Арканум»? Вот так: убедит Павел бывшего однополчанина, или Барс выстрелит?

Фрегат закачался от очередного попадания. Где-то внизу пробило переборку, и между пролетами заревел ветер.

– Не понимаю тебя, Останец.

– Нечего понимать. У горцев ого-го прошлое – список обид от Точки ноль. Я живу настоящим. Хочу просто, чтобы завтра было не хуже, чем сегодня. Уйдет Альконт – нагрянет Греон. Не Греон – еще кто позарится.

– Будто мы – беспомощные птенцы. Мало ты веришь тем, с кем «всю жизнь прожил»…

– К концу войны шиш от вас останется, – вздохнул Павел. – Думаешь, дерешься за Венетру? Не. Из-за старых споров. Из страха, что косо посмотрят те, кто тебе плешь проел больными мечтами. Знаешь же тут, – великан постучал по лбу указательным пальцем, – сейчас, может, и победишь, но потом – не выиграть. У будущего не выиграть. Не у Альконта. Без Флота растащат Венетру на алюминий, феррит, уголь, газ и нефть. А прешь напролом, как Снежный.

Лицо Барса дрогнуло.

Диров и Марк с Ольгом сверлили взглядами спину Павла. За три минуты он сказал больше, чем за годы на «Вентас Аэрис». Лейтенант легко разбил бы его доводы, но «совы» слушали очень внимательно: за каждым словом крылась история, о которой посторонние могли лишь догадываться.

Павел облизнул потрескавшиеся губы. Рука Барса с винтовкой тряслась – дуло порой касалось пола, царапая тишину.