Авиатрисы

Они выехали на опушку, где раскинулось поле. Графиня увидела деревню, над домами поднималось зарево и дым.

– Пожар! – Эбигейл поскакала вперед.

– Стойте! Нас не касается!.. – крикнул Томас, догоняя ее.

– Там солдаты! Я не вижу, какая у них форма!

– Эбигейл, стойте! Вы рискуете!

Но она не слушала, а гнала во весь опор. Приблизившись, поняла, что имперские военные стоят на окраине деревни и глазеют на пожар, ничего не предпринимая. Навскидку их было человек двадцать. Рядом на земле лежали три женщины со связанными руками и ногами.

Эбигейл остановила лошадь. Подоспел Томас, а за ним и другие солдаты.

– Что происходит? – воскликнул он, спрыгивая с коня и доставая грамоту. – Кто у вас главный?

В грамоте значилось, что Томас исполняет волю императора и премьер-министра, а это, по сути, давало ему полную неприкосновенность и свободу действий.

– Ну я главный. – Вперед выступил толстяк. Стеклянный взгляд подсказывал: сегодня он уже не раз прикладывался к бутылке.

– По форме представляйтесь.

– Капитан Шпок. Уничтожили деревню, в которой располагался штаб бунтовщиков.

– Бунтовщики в деревне? И что они делали? Репу воровали?

– Они сопротивлялись действиям армии. Мешали.

Эбигейл спешилась и хотела подойти ближе, но Томас отвел ее сторонку.

– Графиня, повторяю, здешние стычки – не наше дело. Тут не на что смотреть.

Эбигейл ни за что бы не согласилась, поэтому громко спросила у Шпока:

– Что это за женщины?

– Пленные.

– Томас, – зашептала она, – вы же не оставите их?

– Графиня де Локк, нам не следует вмешиваться в дела военных.

Эбигейл направилась к Шпоку.

– Объясните мне толком, что случилось?

Шпок молчал. Графиня достала револьвер и прицелилась.

– Ты! Говори или сдохнешь прямо здесь! – Эбигейл и сама не знала, что за волна гнева ее охватила, накопившийся страх беспомощности рвался наружу.

Шпок потянулся к кобуре, однако понял, что солдаты, сопровождавшие графиню, взяли ружья на изготовку.

– Н-не надо! – залепетал мужчина.

Но Эбигейл была сыта по горло враньем, недосказанностью и жестокостью. Томас прав насчет того, что смерть всегда рядом. И ее руки тоже в крови. Нельзя себе врать, будто она невиновная.

– Пощадите! Мы лишь выполняли свою работу! Клянусь, в деревне жили бунтовщики!

– И что вы сделали?

– Заперли всех в доме и подожгли! – Капитан рыдал.

Эбигейл взвела курок.

– Развяжите женщин.

Шпок не шевелился.

Томас шагнул к Эбигейл и сказал ей на ухо:

– Графиня, оставьте. Обычное дело. Наверняка они хотели присвоить еду. А деревенские сопротивлялись. Не велика беда.

– Как вы можете, Томас?.. Я не брошу их на произвол!

– Графиня, не время давать волю чувствам. У нас еще много дел.

– Да, вы ведь обещали, что мы посетим госпиталь. Женщины поедут с нами. Там всегда нужны руки.

– Делайте, что она велит, – сдался Томас. – Развязывайте. И приведите лошадей.

Несколько солдат принялись распутывать руки и ноги пленных. Женщины всхлипывали и даже брыкались, не веря, что им дарована свобода.

– Вы не можете отобрать у нас лошадей. Это военное преступление.

– То, что совершили вы, – военное преступление, – ответил Томас, – и я могу забрать у вас что угодно волей императора.

Привели трех лошадей – для каждой женщины. И те поскакали следом за Томасом и Эбигейл к базе Нокс, чтобы там переночевать. А на следующий день – в госпиталь.

Глава 23

– Ты готова? – спросил Хейс, когда Лили увезли и пришло время для новых вылетов.

– Не уверена, – честно призналась Вивьен.

– Пойдем на платформу, посмотришь на свой самолет.

Они выбрались на свежий воздух. Бронепоезд мчался на юг. Серую массу по сторонам все чаще разбавляли зеленоватые пятна. Погода улучшалась. Пахло весной, но едкий дым паровоза сбивал чувство свободы и перерождения. Да и на душе все оставалось блеклым, невзрачным. Беспокойство снедало изнутри. Отголоски ночных кошмаров туманили голову. Не то чтобы подмечать детали, даже думать становилось тяжелей.

Вивьен впервые видела, чтобы истребитель выкатывали, когда поезд ехал. Крылья были сложены, а платформы еще не собраны. Шасси прочно закрепили в самом начале взлетной полосы. Зрелище не вызвало в ней ни эмоций, ни предвкушения полета, ни страха от опасности предстоящего задания.

– Остановка через несколько часов, – сказал Хейс. – Можешь пока побыть здесь. Подышать, успокоиться.

Вивьен кивнула, коснулась рукой металла. За прошедшие месяцы самолет стал ее продолжением, частью тела. Она так переживала за Лили, что совсем про это забыла. Пальцы Вив подрагивали. Ей казалось, что облицовка похожа на прохладную кожу и машина дышит. Ее последний друг, последняя защита.

Вивьен постояла несколько минут в тишине, упершись лбом в корпус. Слез не осталось. Она вспомнила, как натыкалась в небе на военные дирижабли. Как сбили Лорел, а сама она уходила от обстрелов. Как махины Республики выплывают словно из ниоткуда, снабженные ракетами и пулеметами. Представила, как они долетают до ее родного города Валитена и парят в небе над фабриками, над головами родителей, а потом сбрасывают снаряды. Нет, подобное нельзя допустить.