Авиация и космонавтика 2001 11

Выпили мы, следуя моде того времени, по граненому стакану, затем налили еще по половине. Провозгласили тост, чокнулись,… и в это время входит солдат и говорит, что майор Шапка ждет меня в самолете, погода уже хорошая. Что делать? Что нужно идти - это ясно: приказ! А как быть с тостом? Тоже отменять нельзя. Поэтому выпил и половинку и побежал. Так-как все мысли были о полете, я обо всем остальном забыл, и хмель пока не проявлялся. Сел в кабину, посмотрел на звездное небо и порулил на старт. После взлета почувствовал, что "веселею", но это только придало уверенности, и я действовал четко и грамотно. Когда же я подошел к третьему развороту, с земли раздался тревожный голос руководителя полетов: "С сопок ползет "мура". Немедленно садитесь". Возникло искушение поскорее выполнить третий разворот. Но одумался. Разворот расчетный и при раннем его выполнении могу не сесть, а на второй круг уйти уже не успеть. Преодолевая подспудные желания, делаю все "как надо" и после четвертого разворота буквально спиной чувствую, как на меня наседает та "мура", которая смотрелась перед четвертым разворотом темною стеною. Но главное уже было сделано: до приземления остались считанные секунды. И в тот момент, когда я приземлился, аэродром накрыло низкое облако, из которого сыпалась "крупа". Включив фару, я с трудом добрался до стоянки. Как положено, испросил у майора замечания о выполненном полете. Он оценил его как "отличный" и посетовал на погоду: если бы не испортилась, сейчас полетел бы самостоятельно. И хотя я еще под воздействием сильных эмоций выполненного полета не почувствовал влияния выпитого и очень сожалел, что самостоятельный вылет не состоится, но подумал, что в общем-то погода меня выручила. К моменту самостоятельного вылета я уже был бы "хорош", а опыта полетов в "таких условиях" у меня не было.

Сразу оговорюсь, что к крепким спиртным напиткам и в то время, и сейчас никакого пристрастия не имею. Так что все это было просто данью традиции и безответственностью молодости.

В следующие ночные полеты я уже вылетал самостоятельно и очень скоро должен был лететь в зону для выполнения фигур сложного пилотажа ночью. Я, признаться, с удивлением обнаружил, что в Курсе боевой подготовки есть такое упражнение. Когда я перешел в ВВС, ни в одном КБП такого упражнения не было. И только когда я стал начальником отдела исследования вопросов боевого применения истребительно-бомбардировочной авиации, внес в Курс боевой подготовки ИБА пилотаж ночью как подготовительное упражнение для бомбометания с кабрирования ночью.

Ну а как же выглядел пилотаж ночью на "Спитфайре"? В какой-то мере выполнять на нем вертикальные фигуры сложного пилотажа было даже сложнее, чем на Су-7Б. На последнем стоял пилотажный авиагоризонт, который давал необходимую информацию о положении самолета в пространстве. На "Спитфайре", естественно, ничего подобного не было. Поэтому всю восходящую часть фигуры приходилось делать "по интуиции".

Однако, помнится, особых затруднений я не испытывал. Порукой этому были превосходные пилотажные качества самолета, его устойчивость даже на малых скоростях.

Готовили нас в то время очень интенсивно. Я пробыл в полку менее полутора лет, но за это время фактически освоил все упражнения, необходимые, чтобы в полной мере приступить к боевому дежурству. Успел пострелять по конусу, стрелял по наземным целям.

На наших "Спитфайрах" стояли две 20-мм пушки, установленные в центроплане довольно далеко от фюзеляжа, чтобы стрелять за пределами площади, ометаемой винтом. Неудобство такого решения я однажды ощутил при стрельбе по наземной цели. Когда после тщательного прицеливания нажал на гашетку, желая пустить длинную очередь (прицеливание получилось хорошим), самолет резко развернуло и снаряды пошли в сторону. Причину понял сразу: одна пушка отказала, а та, что стреляла, за счет отдачи и очень большого плеча относительно центра тяжести сильно развернула самолет. При таком размещении пушек, стрелять из одной - нельзя. А это уже существенный недостаток.

Несколько слов о другом агрегате, с которым тоже были связаны определенные трудности. Это уже упоминавшийся магнитный компас. Во-первых, расположение его на полу, вдали от других приборов, не позволяло быстро снять с него показания. Приходилось наклонять голову к полу, отрываясь от наблюдения за окружающим пространством и приборами. При этом пространство на полу при солнечной погоде было в тени, и при переносе взгляда на компас адаптация наступала не сразу, а занимала достаточно много времени. Но это не самая главная беда. Сам принцип индикации курса был, мягко говоря, неудобным. Фактически, текущая информация отсутствовала.