Авиация и время 2015 №6 (150)

ММ. Чайковский — автор "Воспоминаний летчика-наблюдателя (1914-1916 г.)", опубликованных в белоэмигрантском парижском журнале "Военная быль" в 1961 г. (№48, с. 4-7; № 49, с. 4-8; № 50, с. 2-5). С тех пор эти уникальные мемуары ни разу не переиздавались и практически неизвестны широкому кругу читателей. Предлагаем Вашему вниманию несколько сокращенный вариант этих воспоминаний, снабженный комментариями. 

Прежде, чем приступить к описанию боевой жизни и деятельности авиационного отряда, я позволю себе рассказать о первых моих впечатлениях и полетах, и как я, будучи офицером Константиновского артиллерийского училища, перешел на службу в авиацию, в этот "легкомысленный род оружия", как тогда говорили.

Медленно шло у нас производство аэропланов, и неожиданно для всех И.И. Сикорский сконструировал и построил на Русско-Балтийском заводе большой четырехмоторный биплан "Русский Витязь", позже переименованный в "Илья Муромец"[³ "Илья Муромец" являлся новым самолетом, созданным с учетом опыта "Русского Витязя".].

Это был переворот во всей авиации. Я видел статью в одном английском журнале под заголовком "Русская утка". Они не верили в возможность построить такой аэроплан.

В 1912 г.[⁴ Автор допускает неточность: стать свидетелем полета "Русского Витязя" он мог только в 1913 г.] наше училище было построено на передней линейке Главного лагеря у Красного Села[⁵ В то время — летняя воинская столица Российской империи под Санкт- Петербургом, где дислоцировался петербургский гарнизон и проводились большие военные маневры, смотры и учения. Ныне — город, муниципальное образование в составе Красносельского района города федерального значения Санкт-Петербурга.] для "зари" с церемонией. В ожидании царского объезда все стояли "вольно". Вдали послышался густой звук моторов и стал виден большой аэроплан. "Сикорский, Сикорский", — раздались голоса. "Русский Витязь" низко пролетел над войсками, на верхней площадке у перил стоял, сняв шляпу, Сикорский. Сделав круг, аппарат спустился на поле недалеко от нас. После "зари" нам было разрешено подойти ближе и рассмотреть его. Не думал я тогда, что буду летать на таком же "Илье Муромце" в составе его экипажа.

Летчик Евгений Руднев

Механик Владимир Панасюк

"Илья Муромец I" после вынужденной посадки во время перелета на фронт. 31 августа 1914 г.

В следующем году летом перед лагерем училища появился ангар — палатка для аэроплана и прилетел на "Ньюпоре" для участия в маневрах военный летчик штабс-капитан Голубев[⁶ Правильно: Голубов Павел Васильевич (1882-1920)—начальник Гвардейского КАОв 1913-15 годах, 13-го КАО в 1915 г., командир 1 -го авиапарка в 1916-17 годах, помощник инспектора военного воздушного флота Киевского военного округа в 1917 г. В авиации Украинской Державы в июле 1918 г. —помощник, а затем и. о. инспектора авиации Киевского района. Участник Белого движения на Юге России, полковник. Умер от тифа в Екатеринодаре (ныне Краснодар).], бывший юнкер нашего училища. Он был принят, как дорогой гость, в нашем офицерском собрании и на мою просьбу согласился полетать со мною.

Этот мой первый вылет я никогда не забуду. Вспоминая его теперь, я не вижу ничего особенного, но тогда, оказавшись на большой, как мне казалось, высоте, сознание, что ты летишь, переворачивало все представления о возможностях...

1914 год... Прошла неделя, другая, но мои старания пойти на фронт оставались напрасными. Ввиду ускоренных выпусков юнкеров, было распоряжение: опытных офицеров никуда из училища не откомандировывать. Однажды во время ужина в офицерском собрании мой сосед штабс-капитан Чудинов, с которым мы часто по-дружески пикировались, с улыбкой сказал: "М. М., вы хотите уйти на фронт, а на "Илье Муромце" установлена пушка, и принимают офицеров для борьбы с "Цеппелином". Я ответил ему какой-то шуткой, но в следующую субботу был на Комендантском аэродроме.

Там я окунулся в незнакомую мне до тех пор атмосферу. В бараках-мастерских собирали новые "Ильи Муромцы", в больших палатках стояли уже готовые. Везде чувствовалась оживленная деятельность. Выводят на старт учебный аппарат. К нему подходит публика, пошел и я. "Вы тоже хотите летать?" — "Да", — отвечаю. "Пожалуйте, еще можно, пока только восемь человек". Поднимаюсь в кабинку-каюту. Она просторная, я стою во весь рост. По бокам окна, впереди перед большим стеклом сидят пилот-инструктор и ученик, левее у рычагов "газа" моторов стоит механик. Я надел поданный мне шлем, который, как позже я оценил, хорошо защищает голову от удара. Моторы загудели, "Илья Муромец" тронулся, тяжело побежал, и мы полетели. Но ощущение полета было совсем другое, чем на малом аэроплане, как будто вы вошли в трамвай, и он полетел. И в то же время чувствовалась мощь моторов, внушительные размеры "Ильи Муромца" производили впечатление, думалось, вот если его хорошо вооружить...