АВЛУГА

Учить наизусть, что там Ленин говорил на митингах и съездах, не хотелось категорически. Созрела идея купить коммунистов за Доску Почета. По проверенной технологии было изготовлено пять квадратных метров бумажного мрамора, отлит из гипса и покрашен под золото барельеф Ильича. Единственным отступлением от традиций было некоторое изменение в расцветке мрамора. Хотелось творчества, и в воду было добавлено немного охры, отчего мрамор приобрел желтовато-коричневатые оттенки.

Через два дня пахнущая масляной краской и разбавителем Доска Почета висела напротив кабинета начальника кафедры Марксизма-Ленинизма. Гипсовый Ленин отечески смотрел на почетных продолжателей своего дела.

Одним оказалась Доска нехороша. При обклеивании щита желтоватый "мрамор" пошел в основном на нижнюю часть. В итоге поверхность стала поразительно напоминать стену в туалете, пораженную мочевым камнем. Выяснилась эта пикантная деталь уже утром, когда солнце осветило лица передовиков коммунистического преподавания. Слава Богу, коммунисты, глядя на Доску, про туалет не подумали и с радостью поставили обещанные пятерки.

САЛО С "МАЛЮТКОЙ".

Курсантов летного училища Родина кормит супами и картошкой с минтаем, поит компотом с бромом и все им мало, все им плохо. Все критикуют еду. То им в супе мышиный хвост почудится, то картошка им пестрит невыковырянными глазками, то в минтае покажутся червяки. Привередливые они, эти курсанты, прямо как матросы с броненосца "Потемкин"!

Чтобы не страдать от сна на пустой желудок мы в своей комнате решили вопрос элементарно. За окно на мороз повесили шмат сала, а в стол спрятали несколько коробок детской смеси "Малютка".

Пара бутербродов с ледяным салом, кружка горячего молока, и вот он, блаженный сон сам приходит. Причем сладковатым молоком не брезговал никто из четверых живущих. Пили, особенно потешаясь над аннотацией, что смесь по составу приближена к женскому молоку.

А говорят, взрослые мужчины не едят манной каши! Вы им просто не предлагали!

ТРИ КИЛО ГЕРОИНА.

 В маленькой комнате, где мы жили вчетвером с Олегом, Лехой и Женей, собственными силами и талантом был сооружен уникальный комплект мебели. В комплект входили четыре псевдодеревянные кровати, большой рабочий стол углом и шифоньер с двойным дном, за которым были спрятаны запасы цивильной одежды. В столе кроме учебников и тетрадей хранились запасы молочной смеси "Малютка", хлеб, картошка, маргарин, лук, чеснок, и все это так, что ни один военный не мог заподозрить непорядок и покуситься на нашу собственность. Но самое удивительное, что в столе успешно прятался целый ламповый телевизор!

Совершенства можно достигать всю жизнь. Вот и нам захотелось обклеить комнату новыми обоями, вместо старых, выцветших и рваных. Первым делом оторвали старые обои. Они были прилеплены прямо на неровный пористый бетон панелей и поэтому отлетели легко, почти не оставив следов. Новые обои мы сделали сами. Купили нужное количество дешевой писчей бумаги формата А3 и по специальной технологии покрасили ее под мрамор. Ввиду отсутствия в свободной продаже обойного клея, для приготовления клейстера купили три килограмма самой дешевой муки. Обои стопочкой сложили под одной из кроватей, а муку спрятали в наш безразмерный стол до того момента, когда будет время для косметического ремонта. Жить в комнате с голыми бетонными стенами было не совсем уютно, но отчасти даже круто. Своеобразный хэви металл.

Как на грех, воякам захотелось еще раз убедиться в бесконечной греховности курсантов и они пришли всей хунтой устроить шмон.

Мы сидели на лекции по аэродинамике и защитить собственность не могли. Внезапно дверь в лекционный зал открылась, и запыхавшийся дневальный попросил преподавателя отпустить на время старшину взвода Борисова. Разрешение было получено, и Женя вышел в коридор.

– Расщепкин у вас в комнате героин нашел! – округлив глаза, взволнованно сообщил дневальный, – Тебя требует!

Когда дневальный и Женя прибежали в роту, шмон уже ушел. На пороге нашей комнаты валялись какие-то бумажки, присыпанные сверху серой мукой.

Оказывается, по наводке какого-то ротного стукача-хохмача вояки пришли провернуть только нашу комнату. Во главе представительной делегации явился сам начальник оргстроевого отдела подполковник Расщепкин. Человек очень необычный, истеричностью манер немного напоминавший Гитлера, а глупостью высказываний-карикатуру на Козьму Пруткова. С ним пришли главы всех пяти семей. Запрудив шинелями и запахом сапог нашу узкую комнатку, вояки с удивлением рассматривали голый бетон стен курсантского жилища. Но Расщепкин знал, зачем пришел. Не снимая шинели, он нырнул под стол, и после минуты сопения выудил оттуда полиэтиленовый пакет с мукой.

– Вот он, героин! – торжественно заявил Расщепкин, потрясая перед лицом пораженных коллег кульком с сероватым порошком, – Курсантов, проживающих в этой комнате, ко мне!