АВЛУГА

Очень скоро звезд на стене стало больше, чем было на борту истребителя Покрышкина. Не исключено, что девушки специально шли в ночную радиостанцию, чтобы оставить память о себе на «Стене звезд».

Кто-то пишет стихи о своих мимолетных знакомствах, кто-то коллекционирует на ковре над диваном женские трусики. Курсантские звезды действовали не менее безотказно, тем более, что талантливых стихотворцев среди коротковолновиков не было, а оставлять нижнее белье невесть кому и потом идти домой без трусов Актюбинские дамы приучены не были.

ВЬЕТСЯ, ВЬЕТСЯ.

 Тяга к прекрасному свойственна суровой офицерской душе. Она как трава сквозь асфальт пробивается к свету, преодолевая все трудности и невзгоды армейской жизни. Однажды военные пожелали, чтобы курсантские роты маршировали по плацу со строевой песней.Очевидно, поющие курсанты шагают ровнее, радуя командира ритмом и рифмой.

В один из вечеров неспособный серьезно относиться к военной муштре Миша придумал, как проявить свой протест. Когда вся рота громко пела: «Вьется, вьется Знамя полковое…», Миша, вместо «Знамя полковое», с гаденькой улыбочкой вставлял «В рот оно е…», своей смелостью вызывая восторг соседей по строю. Постепенно количество подражателей и безопасно протестующих начало увеличиваться, пока однажды вся рота в едином порыве не гаркнула матерный припев. Как на грех, вот именно в этот день на плацу собрались все военные начальники насладиться пением. И такой плевок в восторженные души!

Роту остановили и долго допытывались, кто же был инициатором. Бесполезно. На целый месяц наказали тем, что заставили ходить без песни. Грозили и обещали, вербовали и покупали. К чести тех ста человек, ни одного стукача среди них не оказалось.

А Миша так и не дотерпел до выпуска, с третьего курса перевелся в Кировоград на штурманский факультет.

КРАСНЫЙ ТЕРРОР.

 К Седьмому Ноября в шестьдесят пятую годовщину начальство решило украсить училище достойно круглой дате. Толстый замполит спустился из своего кабинета в Подвал и с час отечески призывал нас совершить творческий подвиг. По его задумке подвальным предстояло соорудить кумачевый щит размером 6 на 6 метров. На кумаче должен был быть стандартный набор советской символики: Спасская башня Кремля, Ленин протягивающий руку, Аврора и цифра 65.

Пока моделисты колотили из реек каркас будущего произведения, я накидал на клетчатом листе Ленина и прочие коммунистические радости. Получилось неплохо: Аврора, рассекая Невскую волну, стреляла в сторону Спасской башни, Ленин указывал снаряду правильное направление полета, с надеждой, что попадут не в Кремль, а в цифру.

Рисовать водоэмульсионкой по кумачу решили не в Подвале, а прямо в главном фойе. Дело в том, что составные части щита, квадраты 3 на 3, вынести из подвала было затруднительно ввиду ограниченного размера дверных проемов.

Щит разложили на шлифованном бетонном полу в фойе, мелованным шпагатом нанесли ориентировочные клетки и уже через час с небольшим кумач с белым рисунком превратился в мощное средство консолидации трудящихся масс вокруг ведущей и направляющей силы. Осталось это средство повесить на фасад здания над главным входом.

На козырьке щит собрали, назначили меня и Серегу группой поддержки снизу, а Леве доверили руководить подъемом типа: выше-ниже, левее-правее. Остальные залезли на крышу и начали поднимать гигантский щит тонким стальным тросом. Когда щит отошел от козырька и повис в воздухе под углом примерно 45 градусов над нашими головами, я понял какой огромный элемент агитации я сотворил. В душе разлилась гордость за такого себя.

Под размеренные "И-и-и... Раз!" щит продолжил подъем. Мы с Серегой стояли на козырьке по бокам, придерживая боковины. Лева, задрав голову и уперев руки в боки, руководил с середины.

Оставалось совсем немного, каких-нибудь пару метров, но непредсказуемый Актюбинский ветер решил пошутить. Порыв вдруг наполнил щит, пытаясь выгнуть его наподобие паруса. Раздался треск сочленения правой боковины и одновременные матюги с крыши. В борьбе с курсантами по перетягиванию каната победил ветер. Отпущенный на свободу правый бок щита угрожающе повис.

– Отпускай левый! А то щас весь щит переломит!!! – заорали наверху.

Левый трос моментально ослаб и поддерживаемый только Сх[10] щит начал плавно, но решительно валиться на Леву. Падение продолжалось не больше секунды, но за эту очень длинную секунду Лева выскользнул из-под падающего щита и замер на краю козырька. Бежать дальше было некуда. Позади были четыре метра высоты и асфальтовый тротуар. Верхняя кромка просвистела в полуметре от побледневшего от ужаса Левиного лица. Испугав до полусмерти курсанта-второкурсника, щит с грохотом брякнулся на козырек. Кумач в некоторых местах не выдержал перегрузки и порвался.

Восстановление разрушенной красоты заняло еще час. Аврора получила пробоину ниже ватерлинии. Ленину чем-то острым пробило лысину на макушке. Но героическими усилиями советских курсантов раны заделали и плакат водрузили на полагающееся место.