Читаем Авраам Линкольн полностью

Вот только сам Грант в то время совершенно не намеревался менять военную карьеру на политическую. Линкольн вздохнул с облегчением, когда узнал наверняка, что его лучший командующий не имеет особого интереса к политике. Генерал написал в нескольких частных письмах друзьям, что президентство — последнее, чего бы он хотел, потому что считает, что это не пойдёт на пользу ни ему, ни стране. «Я не политик, никогда им не был и, надеюсь, не буду, — заявлял генерал. — Никто не убедит меня даже задуматься о выдвижении своей кандидатуры в президенты, по крайней мере, до тех пор, пока будет сохраняться возможность перевыбрать мистера Линкольна»{681}. Грант не возражал, чтобы его высказывания стали известны президенту. Он хотел оставаться на военном посту, делать то, что умеет лучше всего, и довести войну до победного конца. Линкольн поддержал такое желание и выступил инициатором присвоения полководцу самого высокого для Америки тех лет звания генерал-лейтенанта (раньше его получали только Джордж Вашингтон в годы Войны за независимость и Уинфрид Скотт в признание заслуг в войнах 1812 года и с Мексикой). Сенат звание утвердил, и Грант был вызван в столицу для официального назначения на пост главнокомандующего.

Во вторник 8 марта 1864 года никто в отеле Уилларда в Вашингтоне не обратил внимания на идущего по лобби коренастого, помятого после дальней дороги генерала в парусиновом пыльнике. Никаких адъютантов за спиной — только подросток волочил большой тяжёлый саквояж. Портье выписал путешественнику самый маленький и неудобный номер, но, когда прочитал запись в гостевой книге: «У. С. Грант с сыном. Галена, Иллинойс», — сам потащил генеральский багаж в лучшие апартаменты. В столицу прибыл самый знаменитый генерал Союза, что предвещало неминуемые перемены на фронте, а в итоге — приближение конца войны. Вести о прибытии Гранта Безоговорочная Капитуляция обогнали генерала, хотя ему предстояло пройти всего два квартала между отелем и Белым домом. Президент Линкольн встретил гостя крепким рукопожатием: «Вот и генерал Грант! Очень рад вас видеть!» И даже первая леди, не увидев в непритязательном генерале соперника мужу, была весьма радушна. Линкольн провёл Гранта в Восточный зал, где собравшаяся на приём публика разразилась овацией. Чтобы невысокого Гранта было лучше видно, его уговорили встать на диван у стены. Грант невозмутимо забрался туда и в течение часа пожимал руки президентским гостям{682}.

Джон Николаи свидетельствовал, что и на торжественных приёмах Линкольн не только демонстрировал себя публике, но и работал. Переждав бурю восхищения, президент увёл Гранта из шумного Восточного зала в Синюю комнату и там, уже в присутствии военного министра Стэнтона, перешёл к текущим делам: «Завтра, в час, который вы согласуете с военным министром, я намереваюсь официально представить вас Кабинету в качестве генерал-лейтенанта. После этого я произнесу небольшую речь в вашу честь, и мне бы хотелось услышать от вас небольшой ответ. Чтобы вы как следует подготовились, я напишу вам содержание своей речи. Это всего четыре предложения, и я прочитаю их с бумажки, чтобы и вы могли сделать то же самое: всё-таки вы не настолько поднаторели в произнесении речей, как я. В своём ответе вы сможете учесть то, о чём я говорил, но есть два пункта, которые я бы хотел, чтобы вы в своём выступлении отметили обязательно. Во-первых, скажите что-то, что предотвратит или устранит всякую зависть к вам остальных генералов. Во-вторых, скажите что-то, что вызовет симпатии к вам со стороны армии „Потомак“… Подробности вы сможете позже оговорить с военным министром». В ответ Грант только деловито, по-военному, спросил, на который час будет назначена презентация (сошлись на часе дня){683}.

Новый главнокомандующий на торжественном представлении его Кабинету стоически выдержал непростую для него процедуру зачитывания ответной речи{684}. Потом наступило время тщательного военного планирования. Линкольн чётко разграничил полномочия: «Детали вашего плана меня не интересуют, я их не знаю и не пытаюсь узнать. Вы прозорливы и уверены в себе, и, зная это, я не собираюсь так или иначе ограничивать ваши действия. Чтобы помочь вам, я буду делать всё, что в моей власти, не стесняйтесь обращаться ко мне с просьбами»{685}. Гранту запомнилась фраза, которой Линкольн приправил свои серьёзные рассуждения: «Как говорили у нас на Западе: „Не умеешь снимать шкуру — хотя бы держи за ногу“»{686}. Линкольн сказал, что Грант его первый «настоящий генерал»: «Знаете, как было до этого со всеми остальными? Они хотели, чтобы я был генералом за них. Я рад, что нашёл человека, который готов наступать без меня»{687}.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги