Авраам Линкольн

Снова и снова конгрессмен из Иллинойса критиковал Касса, защищал Тейлора и повторял, что благородное намерение голосовать за выдвиженца фрисойлеров Ван Бурена приведёт к победе худшего кандидата. Касс, убеждал Линкольн, — это новые войны, новые захваты территорий и ещё большее распространение рабовладения. Таким образом, с виду благородная позиция фрисойлеров грозит последствиями, прямо противоположными их намерениям^{179}.

«Аргументы и анекдоты, остроты и изречения, гимны и пророчества, предположения и силлогизмы вылетали перед аудиторией, будто многочисленная дичь из-под ног охотника в прериях, — писал один из репортёров. — Ни на каком другом партийном собрании региона аудитория не реагировала на выступление так сильно»^{180}. В конце одного выступления Линкольна аудитория с энтузиазмом трижды провозгласила: «Да здравствует штат Иллинойс!» — и ещё трижды: «Да здравствует красноречивый конгрессмен от этого штата!»^{181} В другом месте оратора провожали до станции с оркестром^{182}.

Забираясь всё дальше на северо-восток, Линкольн прибыл в многолюдный Бостон, замкнув окружность, по которой начали двигаться его предки почти 200 лет назад. Председателем одного из митингов был экс-губернатор Массачусетса Левий Линкольн-младший. Авраам не знал, что оба они — потомки Сэмюэла Линкольна из Хингема. «Возможно, — говорил Авраам Левию, — мы оба, как говорят шотландцы, из одного клана. Но главное то, что мы оба — правильные виги». На одном из выступлений его представили как потомка Линкольнов из Хингема и к тому же родню знаменитого генерала времён Войны за независимость Бенджамена Линкольна. Авраам вежливо отклонил родство с героем, но отметил, что старается воплощать в Иллинойсе идеалы Линкольнов из Массачусетса^{183}.

Центральным событием тура стало массовое собрание вигов в Бостоне, на открытом воздухе. Перед Линкольном выступал куда более знаменитый в то время оратор — Уильям Сьюард. Он, как многие, пришёл в политику из адвокатуры. Сьюард окончил юридический колледж, практиковал более десяти лет, побывал сенатором и губернатором родного штата Нью-Йорк и уже в то время выступал за предоставление прав чернокожему населению. Среди его нашумевших дел — защита перед Верховным судом адвоката-аболициониста Джона Ван Зандта, сделавшего свой дом приютом для беглых рабов с Юга (он стал прототипом доброго гиганта Джона Ван Тромпа, одного из героев «Хижины дяди Тома»).

Сьюард был настроен куда решительнее Линкольна. «Настанет день, — говорил он, — и свободные люди освободят рабов этой страны. Это должно быть осуществлено моральной силой, не допускающей несправедливости»^{184}. Речь произвела сильное впечатление. Сам Сьюард вспоминал, что после митинга будущий «великий эмансипатор» признался ему: «Я много думал о том, что вы говорили в своей речи, и признаю вашу правоту. Нам надо разобраться с вопросом о рабстве и уделять ему куда больше внимания, чем мы уделяли раньше». (Правда, некоторые современные биографы Сьюарда выражают сомнения в том, что это высказывание имело место.) Линкольн снова чувствовал себя учеником.

Между тем спрос на необычного оратора не иссякал, и бостонская газета «Атлас» была вынуждена поместить специальное объявление: «Поскольку мы ежедневно получаем из разных уголков штата множество пожеланий послушать этого джентльмена, мы с сожалением объявляем, что он покинул Бостон в субботу утром и направился домой в Иллинойс»^{185}.

Линкольн понимал, что дома придётся гораздо труднее. Но на обратном пути он на какое-то время отвлёкся от предвыборной суеты на дорожные впечатления и однажды застыл, потрясённый величием Ниагарского водопада. Грандиозное зрелище вдохновило политика на философско-поэтические рассуждения, немедленно занесённые на бумагу: