Аврора и Сократ

Все выглянули в окошко. Помазок для бритья тоже. Они ехали мимо дома, который стоял в саду, а рядом с домом стоял флагшток, и вверху развевался норвежский флаг.

— Здесь кто-то помнит о празднике Семнадцатое мая, — сказал папа. — Остановимся и поприветствуем их?

— Да, а это прилично? — сомневалась мама. — Мы их совсем не знаем.

— Ну так и что? Какая разница. — Папа вышел из машины и нажал на кнопку звонка на калитке.

Дверца распахнулась, и они увидели перед собой даму.

Папа поклонился ей и представился:

— Мы норвежцы. И как только увидели флаг, решили заглянуть к вам и поздравить с праздником.

— С вами есть дети? — спросила дама, напряжённо вглядываясь в машину.

— Да, целых две штуки, — ответил папа. Он немного удивился её вопросу.

— Это хорошо. Просто отлично. Эй, вы! Приехали ещё двое малышей. Подождите, пожалуйста!

— Со мной ещё жена, — сказал папа. Он решил упомянуть её, поскольку дама спрашивала только о детях.

— Очень приятно. Пожалуйста, заходите все!

Она потянула их за собой в дом, а потом ещё через другую дверь — во внутренний двор. Там стояли четверо малышей, и каждый из них сжимал в своей руке флажок. На веранде было ещё три флажка, а в центре лужайки на столике стоял проигрыватель, и рядом с ним — два господина и ещё одна дама. Один из мужчин включил проигрыватель, и они услышали если не оркестр из Тириллтопена, то всё же музыку настоящего духового оркестра. Авроре и Сократу вручили по флажку с веранды, а маме и папе дали один флажок на двоих, после чего взрослые встали в одну колонну за детьми и промаршировали вокруг лужайки.

— А сейчас мы угостим вас. По бокалу яичного коктейля для взрослых и лимонада для детей.

— Нам тоже лимонада, — сказал папа. — Мы ведём машину по очереди.

— Вам мы подадим кофе, — предложила дама.

Взрослые уселись за столик, стали угощаться и разговаривать между собой, а Аврора с Сократом поиграли с другими детьми — это было интересно, дети понимали всё, что говорила им Аврора.

Она бы с удовольствием осталась здесь на целый день, но мама прошептала ей на ухо:

— Надо ехать дальше. Понимаешь, у нас так мало немецких денег, что нужно попытаться попасть в Данию ещё сегодняшним вечером.

Они поблагодарили хозяев и поехали. Какое-то время машину вёл папа, а мама отдыхала, а потом вела мама и отдыхал папа. Так, меняясь, они ехали очень долго.

Поздним вечером Аврора услышала, как кто-то заговорил по-датски, и она поняла, что им удалось выполнить то, что намечала мама. Они проехали немного ещё и остановились в уютной гостинице. Хотя папа очень устал, прежде чем лечь, он выглянул из окошка гостиницы, откашлялся и потом крикнул:

— Эй, вы, что это вы там внизу делаете! Брысь отсюда! — Аврора никогда ещё не слышала, чтобы папа кричал так громко и зло.

— Что случилось? — спросила она.

— Ты не поверишь, но эти негодяи пытались стащить с нашей машины гирлянды. Но я их спугнул. — Он спустился вниз, собрал цветочную гирлянду и уложил на подоконник. — Чтобы не высохла, — объяснил папа.

Тут Аврора поняла, что он тоже был не прочь блеснуть, когда они приедут в Тириллтопен и лихо развернутся с гирляндой цветов на капоте у корпуса «Ц».

Тириллтопен

Паром прибывает в Норвегию несколько раз в неделю, и из него выезжает много-много автомобилей, но не каждый раз среди них встречается синяя машина с красными крыльями, к тому же ещё украшенная цветочными гирляндами и выглядящая так, словно она получила на выставке первый приз.

На пристани паром встречало много людей, но ни один из них не ждал Аврору и её семью, никто ведь не знал, что они прибывают именно в этот день. И всё же среди встречающих был один человек с киносъёмочной камерой, который, увидев превосходный автомобиль, да ещё такой нарядный, снял его в момент, когда тот съезжал с парома.

— Вон там стоит человек, который снимает нашу машину, — показала Аврора.

— Ну, об этом мы никому не скажем, — довольно сказал папа.

Они поехали от пристани по знакомым улицам всё дальше и дальше вверх к Тириллтопену.

— Вот наши магазины, — говорила Аврора, — а вон там фотоателье, где нас снимали в тот раз.

Они проехали дальше в район новых корпусов, к их родному корпусу «Ц». «Какой он большой и милый, — подумала Аврора, — он наверняка нас ужасно ждёт». Когда они подъехали к дому, возле него никого не было.

Но, во всяком случае, корпус увидел их машину и гирлянду цветов на капоте.

— Нет, ты только посмотри, Аврора! — воскликнул папа. — Они это сделали! Помнишь, как мы сидели, рисовали и думали, что неплохо было бы посадить вокруг корпуса «Ц» на его лужайке кусты красной и чёрной смородины и ещё сливы и яблони? Я предложил это на общем собрании жильцов, перед тем как мы уехали, и вот — они это сделали!

— Вот табличка с надписью «Красная смородина Нюсси», — сказал папа и указал на маленькую жёлтую дощечку с этой надписью. А вот табличка «Красная смородина Клары», и, Аврора, смотри сюда: «Яблоня Кнута» и «Чёрная смородина Сократа».

— Ох. — Она всё смотрела и смотрела на папу, ожидая, когда же он найдёт табличку с её именем.