Аврора. Заря сгорает дотла (СИ)

Ро снова прошила дрожь воспоминаний. Она хотела обхватить плечи, но Фарр положил ладонь на ее пальцы. Стало теплее. Немного.

— Мы разберемся, Ро, обещаю. Но лезть во что бы то ни было сломя голову — не наш метод.

— Не твой, ты хотел сказать.

— Не слишком это к лицу имперскому дознавателю, это да… Но и тебе, заря моя, такой навык пригодится. Да он у тебя и есть. Не слишком прокачан, но — есть.

Ро вздохнула. А может, он и прав. И она просто помешалась на том будто некий маяк решит местно-мировые проблемы. Ведь не решит. Кому нужна история и что она решает?

— Что ты собираешься сделать с Седриком?

— Вот ты пойдешь спать, и я загляну в картотеку. Когда найдутся письменные доказательства…

— Как это «загляну»?! Вместе заглянем, разумеется?

Фаррел вздохнул и, нагнувшись. отобрал у Какадука несчастный огурец.

— Ро, тебе стоит отдохнуть. И волноваться для тебя — лишнее…

В возмущении Аврора снова вскочила.

— Да как это так?! Ведь я эту тему раскопала, изучила, жизнью рискнула, а ты — «спать»?! Да ни за что!

Он посмеялся ее упрямству и сунул в рот последний бутерброд. К маринованным корнишонам прилагался добрый кусок овечьего сыра. Свел брови и посмотрел в никуда, не обращая внимания на звуки протеста.

— …то Седрик Джарлет пойдет под суд и распрощается с головой.

Ро побелела, проглотив сыр на пару с огурцом и хлебом враз.

— Снова… казнить?!

Лицо дознавателя не изменилось, когда он посмотрел на девушку в одеяле.

— Ро, я уже говорил тебе: закон есть закон, и он обязан быть суров.

Ро заходила взад и вперед. Ну, как ему объяснить?.. Как объяснить миру все то, что ты с рождения знаешь — правильно? А мир никак не может понять.

Но объяснять ты обязан. Особенно тем, кого ты… любишь, будем уж откровенны, что ли.

Обернулась решительно, и одеяло свалилось таки с плеч.

— Фарр, ну, ты посмотри… вся белиберда со Странником началась из-за той резни девятнадцать лет назад. Именно из-за того, что закон был суров. Я не знаю, что не понравилось Лукрецию… Но он хотел предотвратить создание империи любой ценой и сложил за это жизнь. И пусть ты казнишь Джарлета, даже… Кастеллета — пусть. Но их поддерживают многие. Таурон, разбойники в горах, да и Блэквинг вряд ли останется в стороне, если его зять сложит голову, пусть и после справедливого суда, капитан Барм со «Звезды Востока»… Нельзя так! Любая жестокость породит жестокость — это еще более суровый и непреложный закон, чем тот, о котором говоришь ты. Потому что это закон мироздания, а не человека, который сам по себе — лишь творение.

Фарр потер морщины на собственном лбу.

— Хм… если устранить того, кто разваливает империю, она развалится… Парадокс, но… звучит логично. И что же ты предлагаешь?

Ро закусила губу и уставилась на его пальцы, выбивающие дробь по столешнице. Сказать?.. Конечно, сказать! Когда, если не сейчас, раз уж это ночь посиделок и откровений, даже если и собственных. Она его любит — дожили! Надо же в таком себе признаться в столь неудобный момент. Да знаешь ли ты вообще, Ро, что значит любить?..

— Вообще-то, пока ничего… Но у меня есть идея. Была, точнее. Пока Кастеллет не перехватил лавку…

От неожиданно острого ощущения обиды на вероломство этого лиса, после того как они столько вместе пережили в той страшной пещере, у нее даже в носу засвербело и пришлось позорно всхлипнуть.

— Гад мерчевильский, не прощу ему никогда!

Фаррел усмехнулся ее вспышке и уточнил:

— И в чем заключалась идея?

Обиду сменило воодушевление. Ро подобрала одеяло и, завернувшись в него одним махом левой руки, плюхнулась обратно на стул. Безрезультатно пошарила ладонью по пустой тарелке в поисках очередного бутерброда, но — увы. Остался только упавший на пол огуречик, так и не покоренный упорным, но безуспешным какаду. Ро схватила корнишон указательным и большим пальцами и ожесточенно зажестикулировала: