Аврора. Заря сгорает дотла (СИ)

— Не знаю. Я хочу выбор. Я хочу свободу. А вы даже это у меня отбираете.

Ро ответила ему в тон — тихо, без света в тоннеле.

— Я ухожу.

— Куда это?

— Верну себе лавку сама. Незачем тебе там ошиваться. С Кастеллетом ли я не справлюсь. А ты… не разваливай наше прикрытие, будто ты не в курсе. Пока.

— Джарлета ты уже не боишься?

— Уже нет. К тому же, он знает, что карта к двадцать пятому мередиану у меня в голове. И не знает, что еще и в кармане. Джарлет меня не тронет.

— Его отец не хотел, чтобы кто-то нашел двадцать пятый мередиан. Или даже стал искать.

— Ну, он-то этого не знает.

— И, Ро… прости, но карты у тебя больше нет.

Аврора ахнула и хватилась карманов. Побагровела, сжимая кулаки. Кто бы сомневался в нашем бравом дознавателе. Все решил, нашел, разобрался. И что думают другие — туман войны. Да с такой политикой Вестланд и малышка Ис заранее обречены!

— Ведь я добывала ее с риском для жизни!

— Оставить ее — еще больший риск.

— Я… я скажу Джарлету, что… я на его стороне, вот!

И Ро бросилась прочь из библиотеки.

— Ро! Постой! Не смей…

— Даже не говори мне, что я должна сметь, а чего не должна!

Слезы брызнули на щеки. Размазывая, девушка летела вниз по винтовым лестницам через ступеньку, рискуя размазаться в стену и лепешку. Ну вот как… как так могло снова случиться?..

Плечо ломило-болело — ужас. Но со вчера никакого сравнения. Нет, не быть им вместе… И как же сердце разрывается… Вот чтоб он сгорел, пень проклятый! Какие нареченные, когда тут… им настолько не по пути?..

Они будут ссориться всегда, из раза в раз. Этого не исправить. Ро хлюпнула носом и выскочила на улицу.

Глава 29. О соседях напротив, каблуке Авроры и харизме актеров-любителей

Вестланд, Стольный город, улица Третьего Луча, 64. Двадцать третье белья.

Пока Аврора добиралась до лавки — купол несчастного оперного театра в помощь — дикое отчаяние выплакалось само собой. На дне души остались лишь блеклые пустота, усталость и обреченность. Слишком знакомые, чтобы думать, что все серьезно. Слишком знакомые, чтобы надеяться, что ничего серьезного. Все вокруг настолько серьезно, что остается наплевать на все.

Улицы едва просыпались, а она брела по их пыли в домашних туфлях Тильды; желтый подарок друида бесследно потерян в пещере Сваля… И очередной раз сердце в когтях необъяснимого, будто бы необратимого горя. Хотя это ведь всего лишь тапочки... Но каки-ие!.. От стены к стене, врезаясь плечом и испытывая странное ощущение, будто возвращается домой с войны. После разгромного поражения. И ничто не будет как раньше. Ничто никогда не бывает как раньше.

Просто жизнь сделала очередной финт ушами, просто нет сил ее жить. Просто Фаррел — очередной подарок и проклятие в одном флаконе.

Она правда не знала, ума не могла приложить, что делать. Да, они будто бы предназначены друг другу — кто бы посмел в том сомневаться — но… решить что бы то ни было невозможно. Он даже представить себе не может, что у нареченной может быть мнение. Она даже представить себе не может, чтобы у нее его не было.

И разве тут можно что-то сделать?

Почему, вообще, это она должна что-то тут сделать?.. Она девочка, она… всего лишь клякса, всего лишь заря.

Слишком много всего завертелось. Ларипетра на запястье, политические игры и тайна, которую отец Кастеллета защищал насмерть. И которой теперь заведует единственно Фаррел.

А если он тоже сложит голову за это знание? Дурак!

Ро в который раз стукнула левым кулаком в камень ближайшей стены - правый больное плечо приказало беречь. Ах, вот и последний поворот, и начинается улица Третьего луча. И вот он, дом с пилястрами.

Его дом. Да чтоб морские медведи тебя сожрали, Фаррел Вайд!

Она обязана узнать тайну, о которой писал Звездочет. Осталось еще одно местечко...

Красноносый Захариус с утра пораньше бодрствовал на своем увитом перилами балкончике. В ночном колпачке и халате. Хотя, возможно, это он провожает вчерашний день.

— Госпожа Бореалис!

И машет морщинистой ладошкой так радостно.

— Слышал, мы с вами петь вместе будем! Что за радость!

Ро едва заметно улыбнулась, кивая. Правила хорошего тона требуют проявлять хоть какое-никакое дружелюбие к соседям. Незаметно утерла нос рукавом.

— Доброе утро, господин Захариус.

— А я вот все любопытствую… — старикашка даже не стеснялся кричать на всю улицу.

Может, сам плохо слышит. Но окна-то понемногу открываются. И двери с любопытно выглядывающими ушами.

— Когда же наш Вайд младшенький женится на той, что привел в свой дом?

Ро поперхнулась, побагровела и засветила кулаком прямехонько во входную дверь синего дома с белыми пилястрами. Пару раз, чтоб наверняка.