Австрийская экономическая школа

Разработанная Мизесом теория цикла впервые сделала возможным объединение микро- и макроаспектов экономической теории, которые до тех пор существовали обособленно, поскольку считалось невозможным применить к деньгам теорию предельной полезности, а потому вся теория денег строилась на агрегированных показателях вроде общего уровня цен. Более того, Мизес предложил аналитические инструменты, позволяющие объяснить повторяющиеся бумы и спады, поражающие регулируемые рынки с того самого момента, когда возникли современные банковские системы с частичным резервированием, включая серьезные эпизоды стагфляции 1970-х и недавние финансовые и экономические кризисы азиатских рынков (Huerta de Soto 2006, 479—503; Уэрта де Сото 2007). Поэтому ничего удивительного, что именно Мизес стоял за созданием Австрийского института исследований делового цикла, первым руководителем которого он назначил Ф. А. Хайека, и что только этот институт смог предсказать Великую депрессию 1929 г. как неизбежный результат последовавших за Первой мировой войной эксцессов денежной и кредитной политики «ревущих» 1920-х (Skousen 1993, 247—284; Скоузен 2002). Более того, следует подчеркнуть, что параллельно с анализом невозможности социализма, чему посвящен следующий раздел, Мизес и его ученики отшлифовали теорию цикла. Австрийская теория кризиса может рассматриваться просто как применение более широкой теории к частному случаю, особенностью которого является рассогласование, вызываемое правительственным вмешательством, осуществляемым средствами фискальной, кредитной и денежной политики, вмешательством, которое всегда ведет к системному рассогласованию производственной структуры экономики (как внутри-, так и межвременному).

5.4. Теорема о невозможности социализма

Третьим важнейшим вкладом Мизеса была его теория о неосуществимости социализма.

Мизес утверждал, что с позиций субъективизма австрийской школы такая невозможность очевидна, а неспособность неоклассических авторов заметить это проистекает прежде всего из ошибочности их методологического подхода, в частности из того факта, что в их моделях состояний равновесия предполагается доступность всей информации, необходимой для достижения равновесия: «Иллюзия, что в обществе, основанном на государственной собственности на средства производства, возможен рациональный порядок экономического управления, обязана своим происхождением теории ценности классической школы и неспособности многих современных экономистов продумать последовательно продумать до конечных выводов фундаментальные теоремы субъективистской теории. …Воистину именно ошибки этих школ позволили расцвести социалистическим идеям» (Mises 1996; Мизес 2005, 195—196).

Согласно Мизесу, источником всякого волевого акта, мнения и знания является творческая способность действующего человека, а потому любая система, основанная на насильственном принуждении, используемом для подавления свободной человеческой деятельности, как это имеет место в случае социализма и, в меньшей степени, интервенционизма, препятствует возникновению в сознании действующих субъектов информации, необходимой для координации общества. Мизес осознал, что экономический расчет, понимаемый как любое ценностное суждение о результатах альтернативных направлений деятельности[7], открытых перед человеком, требует доступности информации из первых рук и оказывается невозможным в системе, которая, подобно социалистической, опирается на принуждение и разрушает, в большей или меньшей степени, добровольный обмен (в ходе которого личные оценки проявляются, обнаруживаются и создаются) и свободное использование денег, понимаемых как добровольно выбранное и общепринятое средство обмена.