Австрийские интерьеры

Я однако же не вправе пожаловаться на невнимательность Капитанши: как это ни странно, она берет меня за руку и водит на прогулку ненамного реже, чем Сосед. Должно быть, во избежание того, чтобы я чересчур часто прикладывался к склянкам с таблетками кальция, биомальца и овальтина и к полупустым банкам из-под меда, оставшимся от покойного сына вдовы и разбросанным там и сям по кухне и столовой. Да и ее доверие к местной дезинфекционной бригаде не является, судя по всему, стопроцентным. Однако убирать лекарственные препараты покойного она не спешит, — из присущей эмигрантам робости боясь оскорбить чувства хозяйки и дожидаясь того, пока та не отправится в Гренобль к дочке, изучающей французский язык. А поехать туда вдова Батушич может, воспользовавшись, говоря символически, осью никогда не остывающей дружбы; ось эта со времен Людовика XIV связует Францию со всеми странами, враждующими с домом Габсбургов. Интеллектуальные юноши и охваченные жаждой знаний девицы (случай Батушич-младшей!) из славянских государств, возникших на развалинах многонациональной империи Прохазки, императора в бакенбардах, снуют по гарантированной заключенными на высшем уровне соглашениями оси дружбы туда и сюда, и даже сейчас мне трудно попрекнуть их тем, что они уже тогда предпочитали Марселя Пруста и Андре Жида Эрнсту Вихерту и Стефану Цвейгу… Их отцы и деды, гордые славянские националисты и, вместе с тем, приверженцы Габсбургов, привозили свой крупнобуржуазный сифилис как из Парижа, так и из Вены, если, конечно, им было по карману себе такое позволить, потому что рассматривали и Париж, и Вену в равной мере как духовную и телесную Мекку! Любой центрально-славянский город былой империи, насчитывающий больше ста тысяч жителей и обладающий такими чисто столичными достижениями, как драматический театр, опера и оперетта (под одной крышей), епископат, квартал особняков, где проживают местные фабриканты, высшие офицеры, адвокаты, богатые евреи и благовоспитанные барышни, наконец, университет или по меньше мере высшая политехническая школа, как по меньшей мере пяток, а то и десяток почти столичных магазинов, профессоров медицины и кондитеров, а также универмаг, зоопарк, парочка музеев, мастерская ортопедической обуви и несколько маленьких элегантных публичных домов, — каждый такой город любит именовать себя «маленьким Парижем», но никак не «маленькой Веной», — а все потому, что Вена находится слишком близко и изведана чересчур хорошо! Вдова Батушич, ее дочь в Гренобле и все более или менее франко-говорящие жители Югославии, Польши и того, что после передачи Судетской области рейху осталось от Чехословакии, испытывают спокойствие и уверенность, думая о сильной руке Франции, родины Дантона и Золя, — о сильной руке, которая элегантно, но жестко поставит на место рейхсканцлера, вздумай он сотворить новое бесчинство с кем-нибудь из славянских союзников Французской республики!