Австрийские интерьеры

«В Иерусалим ведут несколько путей, которые мы здесь с Божьей помощью хотим описать. Первый путь идет через Вену, оттуда посольства отправляются в Константинополь, а купеческие караваны — в Офен, также находящийся в Турции. К купцам можно со всем своим скарбом попроситься в попутчики, стоит это недорого, однако сначала надо получить императорский паспорт, что тоже стоит недорого. В Вене живут набожные люди, которые помогут и деньгами, и хлопотами»…

Не принадлежит ли в этом смысле к набожным людям и неутомимый венский адвокат доктор Теодор Рихтхофен, обладающий чудодейственно прямым доступом в недра тайной полиции и организующий визу в три дня, помогает ли и он и деньгами, и хлопотами? Наверняка, если ты согласен с тем, что исторические уроки идут человеку впрок и что все, происходящее с нами, в той или иной форме и с известными вариациями уже демонстрировало миру свою непотребную сущность. Правда, Нафтали Поргес не сообщает, что чиновник, выписывавший паспорта в 1650 году, снабжал их, как это делает доктор Рихтхофен в 1938-м, пометкой о том, что паспорт действителен лишь для выезда из страны и, соответственно, его обладатель, поставив свою подпись, обязуется никогда не возвращаться! Поргеса, простака-паломника Поргеса страшат только разбойники с большой дороги и предостерегает он отъезжающего, — о этот неисправимый еврейский материалистический оптимизм! — только против разбойников. Он рекомендует как можно скорее подняться на борт судна.

«На корабле чувствуешь себя от разбойников (оборони нас Господь) в полной безопасности, и бури бояться тоже нечего, потому что эти корабли держат путь вдоль берега. А когда выходят в открытое море, то днем и ночью вокруг не видно ничего, кроме неба и воды. И не надо впадать в испуг, если такой корабль вдруг начнет крениться на борт, — при попутном ветре корабль почти всегда кренится на борт (и, тем не менее, да хранит нас Господь от горя и несчастья! Аминь)».

Туда ли, сюда ли, — на борт кренящегося корабля Нафтали Поргеса или маленького парусника, плаванье которого по волнам Сарматского моря можно замаскировать под безобидную морскую прогулку, в далекий Шанхай или на чудесный, давным-давно забытый мировой политикой дунайский островок Ада Калех, в лондонский Гайд-парк или вовсе в хижину на берегу Ориноко, которую придется сначала еще построить, очистив участок от деревьев, — но сев в купе второго класса на скорый поезд из Вены через Грац и Шпильфельд-Штрас до границы, Капитан Своей Судьбы сделал первый шаг, и он в принципе готов пересесть в любое из вышеупомянутых средств передвижения и устремиться в каждое из вышеперечисленных мест, лишь бы не оставаться жертвой непростительного недопонимания его собственной исторической лояльности и не быть обязанным, получив в консульстве нежеланное новое имя Израиль, любым видом транспорта отправиться в Палестину. Итак, он вновь гневно топает ногами в спальне, открывает дверь в жилую комнату, на ходу подбирает паспорт с пола, подсаживается к обеденному столу и говорит, прекрасно понимая, что с этого дня ему предстоит называться Капитаном Израилем Своей Судьбы:

— Да здравствует обед! И давайте поговорим о чем-нибудь другом!

Этюд о фальшивых паспортах, подлинных с точки зрения закона!