Австрийские интерьеры

Семейство однако же дядюшка Мордехай ошеломил прежде всего лихостью, с которой раздобыл совершенно неслыханные кредиты на строительство гигантского белоснежного санатория для страдающих заболеваниями ушей, категорически и непрерывно утверждая, будто он способен излечить от стопроцентной глухоты. Доктор Мордехай Флеш стремился главным образом потрафить вкусам страдающих стопроцентной глухотой американских миллионеров: так, он распорядился оборудовать бронированное помещение-сейф, способное выдержать и прямое попадание бомбы, более того, перед лицом опасности сейф можно было простым нажатием кнопки погрузить под воду, причем ценности, хранимые в нем миллионером, не пострадали бы. Он распорядился украсить одеяла, наволочки, простыни, купальные полотенца, крышки роялей и даже колпаки поваров монограммой «Санаторий доктора Мордехая Флеша», и вскоре после Первой мировой у него действительно появился первый стопроцентно глухой пациент из числа американских мультимиллионеров… Перед самым окончанием курса лечения он велел курортной капелле сыграть мультимиллионеру на трубах и барабанах марш, удвоив обычное число музыкантов, и утверждал, что излеченный и осчастливленный американец на протяжении всего исполнения радостно кивал. Семейство однако же знает, что кивками, да и то короткими, — сопровождались лишь самые мощные аккорды удвоенной капеллы.

В период великой депрессии поток глухих мультимиллионеров иссяк, рейхсканцлер без единого выстрела наложил лапу на Карлсбад с окрестностями, и доктору Мордехаю вместе с ближайшими и не самыми близкими сородичами пришлось перебраться в Бад Пиштьян. И хотя теперь дядюшка Мордехай не терпящим возражений голосом патриарха изрекает: «Пиштьянские воды по меньшей мере столь же целительны, как карлсбадские, осенью я открываю здесь первый кабинет!», брат Капитана пожимает плечами и думает: здесь, в Пиштьяне, нам легче обзавестись новыми именами и паспортами. Тут нас никто не знает…

Сперва он приводит в порядок паспорт матери, то есть наоборот, в беспорядок, если воспользоваться покрытыми паутиной времени правовыми нормами. Но кому охота пользоваться ими, если тебе нужно найти семидесятипятилетнего жениха (даже не вспоминая при этом изречение из вавилонского талмуда: «Рабби Иокинаан имел обыкновение вставать и перед старцами неиудейского происхождения»), имея в виду заплатить ему за то, что он один-единственный раз появится вдвоем с твоей вдовой матерью в магистрате Бад Пиштьяна и поставит подпись под соответствующим документом… Этот старец снабдит пожилую даму, спасающуюся от рейхсканцлера, новым именем и новым гражданством, и произойдет это в мгновение ока в самом конце февраля 1939 года, а главное — новым паспортом в качестве своего рода мужнина приданого, приданого весьма полезного, хотя и проплаченного заранее. А большего от него не ждут и не просят.