Австрийские интерьеры

По ту сторону барьера, образованного ванной комнатой (ванная, спроектированная Фришхерцом, — а как же иначе, — облицована белой плиткой и является не просто помещением для мытья, местом, где наводят на себя красоту, пещерой для чистки зубов, и так далее, — нет, молодые супружеские пары, родившиеся уже в двадцатом столетии, придают домашним ваннам культовое значение, не меньшее, чем ваннам солнечным). Отцы — адвокат и Сосед — принимают ванну, может быть, по два раза в неделю, Матросик и его жена — ежедневно, причем не без культовых мыслей насчет того, чтобы открыть поры, расслабить возбужденные нервы, расшевелить центры холода и тепла на поверхности кожи, ощутить на теле, растертом мохнатым полотенцем, приятную свежесть чистого белья; — солнцепоклонничество, гимнастические упражнения, ежеутренние мессы здоровью в ванной комнате: ванная в доме по Рингштрассе превращается в часовню водосвятия, правда, не освященную ни епископом, ни раввином, — итак, по ту сторону барьера, образованного ванной, по ту сторону часовни водосвятия все еще находится мир прислуги. Что же мы можем там увидеть — неужели точно такую же, будто с открытки, комнату для прислуги, как в квартире по другую сторону от лифта, — с Мария-Целльской Божьей матерью, со стеклянными четками, с его апостольским святейшеством на эстампе? Человек, подобный Бруно Фришхерцу, никогда не опустился бы до такого: плохой вкус свободен в своих изъявлениях, но это не для него!

— Идеальный заказчик, на мой взгляд, — говорит Бруно Фришхерц, — это человек, который препоручает мне, Бруно Фришхерцу, спроектировать для него буквально все, — от почтовой бумаги и рожка для обуви до особняка и загородной дачи и даже до машины, садясь в которую, он и отправляется в путь. В вопросах вкуса я сторонник жесткой диктатуры, время вроде нашего, когда мебельная фирма Вертхаймера в Берлине готова модернизировать одному заказчику старинный замок, а другому — подделать под старину квартиру на Курфюрстендамм, ведя себя подобно хамелеону, ничего другого такое время и не заслуживает.

Комнатка для прислуги, подобно часовне водосвятия, низким кроватям и белоснежной гостиной, несет на себе знак эстетического качества «Фришхерц», хотя и в миниатюре: оттоманка; полированный шкаф, один из первых образцов еще не получившего в ту пору распространения «стульев Фришхерца» с функциональными вмятинами для спины и седалища в строгом прямоугольном пространстве; яркие, как яичный желток, занавески из грубой ткани; утопленная в стене ночная лампа; даже книжная секция, правда, только с двумя полками. Матросик, отпрыск буржуазного семейства, не прочь сэкономить на комнате для прислуги. — А вот этого-то я тебе как раз и не позволю, — возражает ему жена, и воспоминания о бюхнеровском «Войцеке» и шмёльцеровской бедности, о переселении с Новой Звезды на Новейшую, даже краеугольные принципы молодежного Красного Креста играют здесь свою роль, — ты в долгу не только перед общиной, но и перед твоим собственным телом, — таков основной постулат молодых идеалистов.

— Обустройство комнаты для прислуги влетит нам в конце концов в такую же копеечку, что и обустройство собственной спальни, — восклицает Матросик, топая ногой, как сказочный гномик. Он уже завершил юношескую гонку за идеалами, отлазал свое по фонарному столбу, откричал «Да здравствует республика!», относил рубахи с открытым воротом, оставил мысли об отцеубийстве; последним среди своих сверстников выйдя на финишную прямую, стремительно наверстал упущенное и с той же молниеносностью ринулся в противоположную сторону, стал деловым человеком, возобновил контакты с богатыми соучениками по Шотландской гимназии, обзавелся шляпой и желтыми кожаными перчатками и каждую пятницу педантично появляется за несколько минут до шести на вилле у крупного промышленника Кнаппа-младшего, живущего в Деблинге и приглашающего на партию в бридж.

Недостает еще одной комнаты, полной таинственности, как в волшебной сказке, — комнаты, в которую принцесса войдет в тот день, когда ей исполнится двадцать один год, — эта комната еще не переоборудована, нога Фришхерца туда еще не ступала. С нею мы разберемся позднее, заявляет молодая парочка, может, отведем ее под библиотеку и комнату для занятий, а может, устроим там детскую, — мы обратимся к тебе с этим, Бруно, попозже, когда у нас снова заведутся деньги в кубышке.

Не только в книге волшебных сказок можно найти предметы, обладающие душой, хоть и неодушевленные, и могущие друг с дружкой разговаривать, обмениваться новостями, принимать решения, источать любовь и ненависть, — одним словом, практически сравнявшиеся с одушевленными существами, такими, как человек или животное. Например, морские анемоны, жуки-долгоносики или навозные мухи, кроты, трясогузки, слон или в конце концов я как венец природы, — вот вам примерный перечень одушевленных существ. Спиритам — вот кому тоже известно об этом все, да и ничего удивительного: ведь медиум это человек, а не вещь.