Австро-Венгерская империя

Наиболее влиятельной из этнических общин Цислейтании – австрийским немцам – не удалось сконцентрировать в своих руках такую власть, какой располагали мадьяры в Венгрии. Более того: венгры смогли разрешить большинство своих противоречий с наиболее политически организованным национальным меньшинством королевства – хорватами – путем так называемого «малого компромисса», или Нагодбы, предоставившего Хорватии определенную самостоятельность. Немцы же, наоборот, все сильнее втягивались в конфликт со своими главными оппонентами – чехами. Это противостояние подрывало политическую стабильность Цислейтании и в конечном счете стало одной из важных предпосылок крушения габсбургской монархии. Главной проблемой австрийских немцев было то, что они со времен Баха «по понятным причинам ассоциировались с политикой правительства», а потому «были отделены от других народов [монархии] (кроме венгров и в какой-то мере галицийских поляков. – Я. Ш.) более широкой и глубокой психологической пропастью, чем когда-либо ранее»[69]. Однако сами австро-немцы в большинстве своем отнюдь не считали такое положение неестественным.

«Ausgleich был огромной победой венгров, – отмечает Барбара Джелавич, – хотя он не удовлетворил требования сторонников полной независимости… В последующие годы венгерское правительство выступало единым фронтом по всем основным вопросам. Напротив, австрийская часть [монархии] прошла через серию внутренних кризисов, которые ослабили ее способность добиваться компромиссов с Будапештом. Преобладание венгерских интересов было особенно очевидно во внешней политике»[70]. Венгерские историки, впрочем, не согласны с толкованием Ausgleich как однозначной победы Будапешта над Веной. По мнению одного из них, Ласло Петера, «поскольку государь был верховным главнокомандующим армии, которая [в правовом смысле] оставалась в большинстве случаев вне рамок, очерченных конституцией, Франц Иосиф располагал свободой действий во всех вопросах, которые касались монархии как державы… В высших сферах государственной политики Франц Иосиф остался самодержцем и после 1867 года»[71]. Петеру вторит А. Дж. П. Тэйлор: «Монарх отказался от части своих контрольных функций в области текущих внутренних дел, но по-прежнему располагал высшей властью… Многие проблемы, оставшись неразрешенными, обеспечивали его пространством для маневра с целью упрочения этой власти»[72]. Об ущербе, который нанес компромисс интересам Венгрии, писал из своего эмигрантского далека в 1867 году и Лайош Кошут, резонно отмечавший, что «дело самоопределения Венгрии сильно пострадало из-за ее подключения к внешнеполитическим замыслам, которые могут противоречить национальным интересам и… подтолкнуть страну к конфликту как с обеими державами, защиты от которых искал Деак (т. е. с Германией и Россией. – Я. Ш.), так и с соседними народами [Центральной Европы], чья дружба необходима Венгрии»[73].

С экономической точки зрения Венгрия, однако, действительно получила значительные привилегии. Единое таможенное пространство империи сохранялось, но каждые десять лет венгерский парламент должен был рассматривать вопрос о возобновлении таможенного союза. Точно также обстояло дело с отчислениями Венгрии в совместный бюджет, которые не раз становились предметом торга между Веной и Будапештом. Первоначально доля Венгрии в казне монархии составляла лишь 30 %, впоследствии она выросла до 34,4 %, однако и этот уровень был чрезвычайно выгодным для венгров. Законодательство и основные направления экономической политики Австро-Венгрии во все 50 лет ее существования были таковы, что разделение труда между отдельными частями монархии, наметившееся уже в первой половине XIX века, сохранилось и упрочилось. Образовался придунайский общий рынок, но при этом экономическое развитие каждого из его субъектов осталось несколько односторонним. В первую очередь это касалось Венгрии, за которой окончательно закрепился статус главной сельскохозяйственной зоны монархии. Впоследствии, после распада государства Габсбургов, такая специализация сослужила не слишком добрую службу независимой Венгрии, уровень индустриального развития которой оказался невысоким. Поэтому и в сфере экономики трудно прийти к однозначному выводу о том, кому же все-таки Ausgleich принес больше выгод.