Австро-Венгерская империя

После падения коммунизма в восточной части Европы Отто фон Габсбург, унаследовавший от матери необычайное долголетие (он дожил до 99 лет), посетил страны, входившие в состав дунайской монархии, и был тепло встречен общественностью. В Венгрии и Чехословакии после 1989 года даже возникли монархические организации, однако их политическое влияние оказалось крайне невелико. Бывший наследник трона и его многочисленные потомки (в браке с принцессой Региной Саксен-Майнингенской у Отто родились двое сыновей и пять дочерей) давно уже расстались с мыслями о реставрации. Куда больше их занимает будущее Европы, объединению народов которой посвятили свою жизнь многие поколения их венценосных предков. «Я – европеец, – сказал в 2001 году Отто фон Габсбург в интервью радиостанции «Свободная Европа», – хотя, конечно, я очень связан с отдельными странами, в особенности с Венгрией и Австрией… Ощущение, что я выгнан из родного дома, появилось у меня, когда мне пришлось покинуть Европу – это было в 1940 году. Когда я приехал в Америку, там я действительно был на чужбине. Я помню один день зимой 1943–1944 годов, когда я вернулся в Европу… Когда я увидел с самолета Португалию, первые европейские города, то почувствовал: я опять дома».

Народы без Габсбургов

В отличие от потомков Карла I, проживших достаточно благополучную жизнь, пусть и лишенную величия и тягот императорской власти, судьбы народов Центральной Европы в XX столетии оказались не слишком счастливыми. Первая Австрийская республика (1918–1938) была государством, раздираемым, с одной стороны, противоречиями между различными политическими группировками, а с другой – охватившим общество после падения монархии острейшим кризисом идентичности. Австрийцы чувствовали, что навсегда покинули один берег, но так и не пристали к другому. Их миссия имперской нации окончилась неудачей, частью же немецкого народа австрийские немцы не могли стать не только по политическим причинам, но и в силу заметных культурных отличий от немцев Германии. Авторитарный эксперимент консервативного канцлера Энгельберта Дольфуса поставил Австрию на грань гражданской войны (в феврале 1934 года в Вене шли бои правительственных войск с Шутцбундом – вооруженными отрядами сторонников социал-демократической партии) и закончился трагической гибелью самого канцлера в результате попытки переворота, предпринятой австрийскими нацистами. Его более умеренный преемник Курт Шушниг, как уже говорилось, не смог спасти страну от аншлюса.

Избавление от следов нацизма, экономический кризис, восстановление демократии и дальнейшие поиски собственного лица в новой Европе – все это пережила Австрия после Второй мировой. В какой-то мере этот процесс не завершен и по сей день. Иначе на австрийской политической сцене в 1990-е годы не возник бы феномен Йорга Хайдера – националиста и популиста, своеобразной карикатуры на лидера христианских социалистов конца XIX века Карла Люгера. Появление политических сил, подобных Партии свободы Хайдера и его преемников, и их относительный успех свидетельствуют о том, что в австрийском обществе далеко не все так благополучно, как может показаться стороннему наблюдателю во время поездки в блестящую Вену, великолепный Зальцбург, уютный Инсбрук или тихий Клагенфурт. Ксенофобские мотивы, иногда звучащие в австрийской политике по отношению к ближайшим соседям, в частности Чехии, Словении и Хорватии, показывают, что определенная часть австрийцев «свела счеты с имперским прошлым» весьма своеобразным способом, предпочтя провинциальный национализм роли связующего звена между народами региона, которую Австрия могла бы вновь сыграть сегодня, оказав тем самым неоценимую услугу единой Европе, Увы, сейчас, в начале XXI века, об этом по-прежнему остается только мечтать.