Австро-Венгерская империя

Невзгоды первых послевоенных лет и грабительский характер мирных договоров, 1919–1920 годов, которые стали фундаментом «версальской системы», привели к некоторому росту монархических настроений в странах-преемницах габсбургского государства, прежде всего в Венгрии. Венгерский регент, адмирал Миклош Хорти (последний командующий военно-морским флотом монархии, переданным после войны Югославии), завязал переписку с Карлом и уверял его в своей преданности. В 1921 году низложенный монарх дважды попытался вернуть себе корону св. Стефана. Обе попытки потерпели неудачу главным образом из-за коварства Хорти, который изменил свою позицию, решив не делиться властью с Габсбургами. Вероломным оказалось и поведение французских правящих кругов, которые вначале через своих представителей сообщили Карлу, что Франция не против его реставрации в Венгрии, однако в решающий момент поддержали противников последнего Габсбурга.

Тем не менее вторая попытка возврата на трон в октябре 1921 года едва не завершилась удачей: части венгерской армии, вставшие на сторону Карла, который вместе с Зитой прибыл в Венгрию на самолете, находились в нескольких километрах от Будапешта. Хорти был вынужден мобилизовать студентов, прибегнув к откровенной лжи: регент уверял, что на город наступают… чехословацкие войска и «коммунистические банды», которые «обманули нашего бедного короля». Главным же аргументом, благодаря которому большая часть венгерских политиков и армейское командование в конце концов не поддержали Карла, явилось, очевидно, заявление британского верховного комиссара в Будапеште Холера: «Англия никогда не признает и не позволит восстановить власть Габсбурга, поскольку это чревато войной». У Лондона имелись свои резоны: там опасались, что реставрация монархии приведет к выдвижению требования о пересмотре Трианонского договора (1920), по условиям которого историческая Венгрия перестала существовать, а новая, национальная Венгрия вынуждена была смириться с тем, что за ее пределами, в Румынии, Чехословакии и Югославии, осталось около 30 % всего мадьярского населения.

4 ноября 1921 года Национальное собрание Венгрии под давлением Хорти и Антанты объявило о «прекращении суверенных прав короля Карла IV» и действия Прагматической санкции, связывавшей венгерский престол с габсбургско-лотарингской династией. Номинально страна до 1944 года оставалась монархией, но королевский трон пустовал; обязанности главы государства исполнял регент Хорти. По решению Антанты Карл и Зита были посажены на британский теплоход; спустившись вниз по Дунаю, он вышел в море и 19 ноября доставил низложенного императора-короля на португальский остров Мадейра, который западные союзники определили ему в качестве места ссылки. Вскоре из Швейцарии на Мадейру были доставлены дети монаршей четы.

Ловушка захлопнулась, но Карл очень скоро выскользнул из нее – навсегда. Весной 1922 года он простудился, началось воспаление легких, и после двухнедельной агонии последний австрийский император и венгерский король умер 1 апреля в возрасте всего лишь 34 лет. «Карл Габсбург был грустным персонажем европейской истории, – отмечает чешский историк Иржи Пернес. – Жизнь поставила его в сложную ситуацию, из которой он не смог найти выхода, поскольку оказался лицом к лицу с проблемами, которые вряд ли сумела бы разрешить даже более сильная и энергичная личность»[176]. Прах последнего коронованного Габсбурга до сих пор покоится на Мадейре: в склепе церкви капуцинов в Вене установлен лишь его мраморный бюст.

Императрица Зита, которой было суждено завидное долголетие, пережила мужа на 67 лет. Эта энергичная женщина, глубоко религиозная, но в то же время очень современная по своему мировоззрению, посвятила себя воспитанию детей в духе христианского гуманизма и терпимости. Наследнику престола эрцгерцогу Отто, правда, с малых лет внушалось, что рано или поздно он непременно вернется на трон предков, но произойти это может, как объясняла сыну Зита, только в соответствии с волей центральноевропейских народов. Действительно, в середине 1930-х годов, когда над Австрией начали сгущаться тучи нацистской угрозы, популярность молодого Габсбурга на родине достигла апогея. В стране возникли многочисленные монархические организации, а многие австрийские города и поселки в знак симпатии и преданности объявили Отто своим почетным гражданином.