Австро-Венгерская империя

Серьезным социальным и моральным кризисом была охвачена в межвоенный период Венгрия. В 1918–1920 годах страна пережила национальную катастрофу: на смену либеральному правительству Каройи весной 1919 года пришли коммунисты во главе с Белой Куном, террористическую диктатуру которых сменил (при поддержке французских и румынских войск) консервативный авторитарный режим адмирала Миклоша Хорти. В июне 1920 года представители Венгрии были вынуждены подписать катастрофический для страны Трианонский мир. Вместо умиротворения этот договор – как, впрочем, и вся «версальская система» – привел лишь к росту реваншистских настроений: главной целью внешней политики режима Хорти отныне стало возвращение населенных венграми территорий, отошедших по условиям мира к Чехословакии, Румынии и Югославии. Трианонский договор явился одной из основных причин того, что нормализация отношений между новыми государствами Центральной Европы оказалась невозможной, а Венгрия в конце 1930-х годов встала на путь сотрудничества с нацистской Германией. Этот союз принес хортистам кратковременный успех: в 1939–1941 годах им удалось при поддержке Гитлера вернуть северную Трансильванию, населенные венграми районы Словакии и Воеводины, а также Закарпатье. Однако разгром Германии и ее сателлитов во Второй мировой обернулся для Венгрии восстановлением «трианонских» границ и приходом к власти коммунистов – то есть, по сути дела, новой катастрофой, увенчанной в 1956 году кровавым подавлением венгерского национального восстания советскими войсками.

Последующие десятилетия «гуляшного коммунизма» при Яноше Кадаре сделали Венгрию наиболее благополучной из стран социалистического лагеря, но не избавили ее народ от душевных травм, полученных в XX веке. И сегодня эхо Трианона еще не угасло: отношения Венгрии с Румынией и Словакией, где проживают немало венгров, по-прежнему трудно назвать безоблачными. Однако гораздо большую проблему представляет собой неблагоприятная психологическая атмосфера, ставшая результатом столь частых надломов и катастроф. Об этом говорят, в частности, успехи праворадикальной ксенофобской партии «Йоббик» («Движение за лучшую Венгрию»), набирающей на одних парламентских выборах за другими (2010, 2014) около 20 % голосов.

Чехословакия, надежда и опора «версальской системы», единственная демократическая республика в межвоенной Центральной и Восточной Европе, очень быстро превратилась в Австро-Венгрию в миниатюре. Насильственное присоединение к ЧСР населенных немцами приграничных районов Богемии, Моравии и Силезии, присутствие на юге Словакии многочисленного венгерского меньшинства, оказавшегося в чужом государстве в угоду стратегическим расчетам Праги и ее западных союзников, наконец, навязчиво-патерналистское отношение чешской политической и культурной элиты к словацким «младшим братьям» – все это подрывало единство Чехословакии и в конечном итоге привело ее к краху. Как отмечает британский социолог чешского происхождения Ладислав Голи, «чехи воспринимали ее (республику. – Я. Ш.) как инструмент реализации собственных, чешских национальных интересов, и тогдашняя государственная национальная политика полностью отражала этот подход. Чехи как нация действительно могли чувствовать себя свободными, поскольку теперь делали другим то, что когда-то делалось по отношению к ним»[177].

Борьба чешского и немецкого национализма развернулась в ЧСР с еще большей остротой, чем во времена Австро-Венгрии – с той лишь разницей, что отсутствие верховного арбитра в лице императора превратило эту борьбу в жестокую игру без правил. На победу в ней могла рассчитывать та из сторон, за спиной которой стояли более мощные внешние силы. До тех пор, пока западные державы, в первую очередь Франция, пытались играть роль опекуна и покровителя молодых государств Центральной Европы, Прага могла не слишком опасаться судетонемецкого, венгерского и словацкого сепаратизма. Приоритеты чехословацкой дипломатии при ее бессменном руководителе Эдварде Бенеше были определены предельно четко: ЧСР опиралась на демократические страны Запада и те идеологические течения, которые помогли создать самостоятельное государство и построить «версальскую систему». Но политика «умиротворения», проводившаяся Парижем и Лондоном по отношению к нацистской Германии в конце 1930-х, привела к тому, что Чехословакия оказалась брошена ими на произвол судьбы. Мюнхенское соглашение и последовавшее расчленение ЧСР в 1938–1939 годах привели к возникновению у чехов «комплекса поражения», подобного венгерскому.