Австро-Венгерская империя

Кстати, по-чешски наследник, не очень способный к языкам, почти не говорил, и члены его семьи, конечно, тоже объяснялись между собой по-немецки. Но дело даже не в этом: либерально-демократические и зачастую антиклерикальные программы большинства чешских политических партий, сложившихся в начале XX в., не могли не отпугивать консервативного католика Франца Фердинанда. Более того, в конце 90-х гг., когда отношения между чехами и богемскими немцами резко обострились, наследник выступал против государственно-правовых притязаний чешских политиков, поскольку в тот момент считал осуществление их требований предпосылкой к крушению всего здания монархии.

«Славянофильская» репутация эрцгерцога сложилась не из-за его мнимого «чехолюбия», а главным образом благодаря планам наследника преобразовать дуалистическую монархию в триалистическую. Здесь Франц Фердинанд следовал по стопам Эренталя, выдвигавшего подобные проекты в 1906—1907 гг. Предполагалось даровать Хорватскому королевству, в состав которого должны были войти все земли монархии, населенные южными славянами, равные права с Цислейтанией и Венгрией. Таким образом под скипетром Габсбургов мог возникнуть противовес Сербии как потенциальному объединителю югославянских народов. Характерно, что ведущую роль в этом новом королевстве должны были играть хорваты, которых с Габсбургами сближала католическая религия. Вероятно, Франц Фердинанд рассматривал триализм как первый шаг на пути к дальнейшей федерализации монархии.

Однако, говоря о реформаторских планах наследника, нужно быть осторожным. Во-первых, они так и не были проработаны достаточно четко, а во-вторых, федерализация «а ля Франц Фердинанд», будь она осуществлена, скорее всего, имела бы мало общего с представлениями демократически настроенных политиков того времени. Эрцгерцог был консерватором, и та федерация центральноевропейских народов, о которой он мечтал, очевидно, стала бы собранием равных между собой автономных образований, объединенных общей и весьма сильной властью габсбургского монарха. Не было ничего более чуждого политическим взглядам Франца Фердинанда, чем демократическая концепция федерализма, согласно которой «федеративное государство может успешно развиваться прежде всего в условиях высокой степени демократии» (Рыкин В. С. Австрийский федерализм: история и современность// Новая и новейшая история. 1999. № 2. С. 71).

Не исключено поэтому, что в конечном итоге такая модель оказалась бы удивительно похожа на баховский централизм 50-х гг. XIX в., т. е. никак не отвечала бы требованиям начала XX столетия. Об этом, конечно, мы можем только догадываться. Тем не менее планы радикального реформирования государственного устройства Австро-Венгрии будили надежды, о крахе которых деятели, когда-то близкие Францу Фердинанду, сожалели и через много лет после его гибели и крушения дунайской монархии. «Возможность спасти монархию... зависела от готовности Франца Фердинанда править твердой рукой на конституционной основе федерацией автономных и свободных народов, — вспоминал М. Ходжа, — от того, удалось бы ему привести эту политику в соответствие с Новой политикой в Европе. Это была последняя возможность Установить переходный режим и тем самым способствовать мирному и постепенному разрешению национальных проблем в Центральной Европе».