Автобиография

Алик Бьюкенен-Смит должным образом подал в отставку с поста теневого министра по вопросам Шотландии вместе с Малькольмом Рифкиндом. Еще четыре теневых министра хотели уйти, но я отказалась принять их отставку и даже позволила одному из них высказаться против нашей линни в дебатах и голосовать за правительство. Ни один партийный лидер не мог бы сделать большего. Чтобы заменить Алика Бьюкенена-Смита, я перевела Тедди Тейлора, чьи патриотизм и здравость суждений давно произвели на меня впечатление, из департамента торговли на пост теневого министра по делам Шотландии.

Обычно это лишает духа, когда нужно выступать с передней скамьи, зная, что на дебатах и, возможно, при голосовании на твоей собственной стороне будет раскол. Но речь, с которой я выступила в понедельник 13 декабря на втором чтении законопроекта, была как раз того рода судебной процесса, который я любила. Я сказала как можно меньше о наших предложениях, лишь вскользь упомянув наше остаточное обязательство по отношению к ассамблее Шотландии, и многое сказала о внутренних противоречиях и непоследовательности законопроекта. В конце дебатов двадцать семь консерваторов, включая Теда Хита и Питера Уокера, воздержались. Пятеро, включая Алика Бьюкенена-Смита, Малькольма Рифкинда и Хэмиша Грэя, проголосовали за правительство. Но лейбористы тоже разделились: двадцать девять из них воздержались, а десять отдали свои голоса нам. Таким образом, на втором чтении большинство в сорок пять голосов замаскировало и сильное неудовольствие лейбористов, и наше по вопросу, которому предстояло снова всплыть на поверхность. В ходе дебатов премьер-министр намекнул, что планирует провести референдум в Шотландии и в Уэльсе – обязательство, которое оказалось фатальным для всей затеи с делегированием власти.

Что именно теперь могло произойти, было совершенно неясно. В четверг 17 марта 1977 года правительство отказалось выставить на голосование наше предложение перенести следующие парламентские дебаты о государственных расходах из страха, что парламентские лейбористы левого крыла потерпят поражение. Я немедленно охарактеризовала это почти неслыханное нарушение законной процедуры как «бесчестное поражение». Мы положили под сукно, как и должны были сделать, предложение выразить недоверие к правительству. В случае успеха оно привело бы к парламентским выборам. Вопреки моей природной осторожности я думала, что оно привело бы к успеху. Во время моей речи, произнесенной в Центральном совете в Торки в ту субботу, я предупредила партию о неминуемой предвыборной кампании.

Эти дни были полны напряженного маневрирования между партиями и их главными партийными организаторами. Но я отказалась в этом участвовать. Дэвид Стил, лидер Либеральной партии, уже дал понять, что он был готов удержать лейбористов у власти, если условия и обстоятельства покажутся благоприятными. Законопроект о прямых выборах в европейскую ассамблею на основе пропорционального представительства, «промышленная демократия» и налоговая реформа были публично упомянуты в качестве предметов обсуждения, но никто не верил, что решение либералов поддерживать или нет лейбористское правительство могло определяться вторичными вопросами. Ибо было два важных вопроса, на которые либералы должны были ответить. Будут ли их винить в том, что они удержали у власти непопулярное правительство? Или им поставят в заслугу смягчение правительственной политики? Я лично не верила, что они подпишут этот пакт с правительством – во всяком случае, без существования формальной коалиции, то есть присутствия нескольких либералов в кабинете министров, и было трудно себе представить, что левое крыло Лейбористской партии было готово с этим смириться.

Мой анализ политического равновесия был в целом верен, но я не взяла в расчет важный элемент – тщеславие. Хотя либерально-лейбористский пакт принес либералам много вреда, а Джиму Каллагену немало пользы, он подарил представителям Либеральной партии волнующую иллюзию значительности.

За несколько часов до того как я должна была вынести в парламент вотум недоверия правительству, мне сказали, что либералы поддержат правительство. Действие пакта первоначально планировалось на срок до конца парламентской сессии. Либералы не становились членами правительства, но поддерживали связь с отдельными министрами и посылали своих представителей на совместные совещательные заседания под председательством Майкла Фута, лидера парламента. Правительство давало согласие на прямые выборы в европейскую ассамблею и делегирование полномочий (принимая свободные голоса на основе пропорционального представительства), обещало найти время для либерального законопроекта об отсутствии постоянного места жительства и согласилось ввести ограничения в запланированный законопроект об организациях труда производственных рабочих в местных органах власти. Это был жалкий список приобретений. Но поскольку мы претерпели определенное поражение и знали об обвинениях, которых можно было ждать со стороны прессы и наших сторонников, это лишило меня воодушевления.