Автобиография

Норману, как председателю партии, нужен был заместитель, который бы ездил по стране с визитами на места, чего сам Норман не мог делать по состоянию здороья. Успешно мог это делать только человек с уже заметной позицией, и я решила, что Джеффри Арчер будет правильным выбором. Он был экстравертом из экстравертов. У него была неиссякаемая энергия; он был и остается самым популярным спикером за все время существования нашей партии. К сожалению его политические суждения не всегда совпадали с его огромной энергией и способностью к сбору средств.

В правительство пришли два будущих министра Кабинета: Майкл Хауард – в министерство торговли и промышленности и Джон Мейджор, который перешел из администрации заместителя лидера фракции в министерство здравоохранения и социального обеспечения. Джон Мейджор, как известно, противоречил партии в начале своих дней в качестве члена парламента. Когда, будучи «кнутом», он посетил ежегодный обед на Даунинг-стрит, он не согласился со мной по вопросу о важности снижения налогов. Он доказывал, что платить меньше налогов необязательно будет предпочтительнее для населения, чем получать лучшее социальное обеспечение. Ни он сам, ни его аргументы не вызвали доброго отношения с моей стороны, а позднее до меня дошли слухи, что, по мнению некоторых людей, он тогда потерял все шансы на продвижение по службе. Но на самом деле мне нравилось спорить, и когда офис заместителя лидера фракции предложил его на пост младшего министра, я согласилась дать ему ту работу, которую когда-то делала сама и которая была связана со сложной областью пенсий и государственного страхования. Если это не испугало его в вопросе существующего социального обеспечения и зависимости от пособий, то ничто другое ему уже не страшно.

Даже сейчас существуют различающиеся взгляды на истинную причину Дела «Уэстленда». В разное время Майкл Хезелтайн заявлял, что речь шла о будущем Британии как технологически высокоразвитой страны, о роли правительства в промышленности, об отношениях Британии с Европой и Соединенными Штатами и о правомерности конституционного правительства. Конечно, все это – интересные темы для обсуждения. Но на самом деле «Уэстленд» не имел к ним отношения. Сама личность Майкла Хезелтайна как-то объясняет, что произошло.

Мои отношения с Майклом Хезелтайном никогда не были простыми, но когда Джон Нотт сказал мне, что не намеревается баллотироваться в следующий парламент, я решила дать Майклу большой шанс и назначила его в оборону. Там стали видны как его сильные, так и слабые стороны. Он с большим апломбом стоял на защите наших взглядов на ядерное оружие и нанес ряд поражений кампании за ядерное разоружение и левым лейбористам. Он перестроил министерство обороны, усовершенствовав его традиционную федеральную структуру. При моей поддержке, рискуя обструкцией министерства, он ввел Питера Ливина на роль управляющего оборонным снабжением по основным линиям бизнеса.

Это были важные достижения. Но приоритеты у Майкла имели серьезный перекос в сторону личных амбиций и политической одержимости. Из-за этого в то время, как Майкл Хезелтайн был все больше поглощен маленькой вертолетной компанией в Уэст-Кантри с оборотом чуть более каких-то 300 миллионов фунтов стерлингов, гораздо более важные вопросы были им упущены. Особенно это касается проекта по Авиационному комплексу радиообнаружения и наведения Нимрод, испытывавшего огромные трудности во время пребывания Майкла в министерстве обороны, закрыть который пришлось Джорджу Янгеру в декабре 1986 года, когда на него уже было потрачено 660 миллионов фунтов стерлингов. Дело о Нимроде представляло собой уникальный – и уникально дорогостоящий – урок о том, как не следует контролировать оборонное снабжение и управлять им. Министру следует не бояться вникать в детали, если он стремится принимать правильные решения, а этого Майкл никогда не хотел делать.

Было ясно, что явилось яблоком раздора в Деле «Уэстленда». Это был вопрос о том, могут ли директора и держатели акций частной фирмы, сильно, но не полностью зависящей от государственных заказов, сами решать ее судьбу, или это должно делать правительство. Для «Уэстленда» эта проблема была очень важной. Если правительство воздействует на покупательную способность компании, если оно произвольно меняет правила, влияющие на принятие ею финансовых решений, и если оно затем напрямую лоббирует конкретную торговую альтернативу – все это злоупотребление властью. Как только государство начинает небрежно относиться к экономической свободе, следующей пострадает свобода политическая.