Читаем Автобиография полностью

Доктор Стабб сказал, что я, судя по всему, женщина здоровая и он не предвидит никаких осложнений — это было воспринято с полным доверием, и всякая суета прекратилась. Не могу не отметить, что в мое время не было никаких клиник для беременных, куда вас непременно таскают не реже, чем раз в два месяца. Лично я считаю: без них здоровье будущих матерей было в большей безопасности. Единственное, что рекомендовал доктор Стабб, это чтобы я показалась ему или какому-нибудь лондонскому врачу за пару месяцев до родов: следовало убедиться, что все идет нормально. Он предупредил, что какое-то время меня будет по-прежнему тошнить по утрам, но по истечении трех месяцев все пройдет. В этом, вынуждена признать с огорчением, он ошибся. Приступы утренней тошноты у меня так и не прекратились до самого конца беременности. И недомогание это не ограничивалось лишь утренними часами. Меня тошнило пять-шесть раз на дню, что весьма осложняло нашу жизнь в Лондоне. Молодая женщина испытывает страшную неловкость, когда из-за очередного приступа приходится выскакивать из автобуса, в который она, бывает, только что не без труда протиснулась, и срочно искать ближайшую сточную канаву. Но ничего с этим не поделаешь. К счастью, тогда никому не приходило в голову пичкать вас талидомидами[375]. Просто все знали, что есть женщины, у которых беременность сопровождается мучительной тошнотой. Миссис Вудс, как всегда осведомленная во всем, что касается рождений и смертей, сказала:

— Ну, милая, если хочешь знать мое мнение, у тебя будет девочка. Тошнота — это девочки. От мальчиков бывают головокружения и обмороки. Лучше пусть тошнит.

Я, разумеется, не считала, что «лучше пусть тошнит». Мне казалось гораздо интереснее упасть в обморок. Арчи, который терпеть не мог больных и, если кто-нибудь заболевал, всегда норовил потихоньку улизнуть из дома под предлогом того, что «не хочет мешать и беспокоить», на сей раз был на удивление заботлив. Чего только он не придумывал, чтобы развеселить меня! Как-то притащил лобстера[376] — по тем временам весьма дорогое удовольствие — и, чтобы сделать мне сюрприз, положил его на кровать. Как сейчас помню, когда я вошла и увидела у себя на подушке лобстера с причудливой головой, хвостом и огромными усами, я хохотала до упаду. Мы устроили чудесный ужин. И хоть очень скоро весь съеденный мною лобстер отправился в таз, я получила удовольствие, по крайней мере, в момент, когда смаковала его. Арчи был настолько благороден, что сам разводил для меня «Бенджерз фуд»[377], который я потребляла по рекомендации миссис Вудс как пищу, имеющую больше шансов задержаться в желудке. Помню обиженное выражение лица Арчи, когда он приготовил мне бенджеровскую кашку, охладил, и я, попробовав, похвалила: «На сей раз все превосходно, никаких комков», — а через полчаса со мной случилось привычное несчастье.

— Послушай, — оскорбленно заметил Арчи, — какой смысл мне все это готовить? С тем же успехом ты можешь вообще не есть.

По невежеству мне казалось, что постоянные рвоты опасны для нашего будущего ребенка — он ведь мог умереть от голода. Ничего подобного! Несмотря на то что меня рвало до самого последнего дня, я произвела на свет здоровую девочку весом три килограмма восемьсот пятьдесят граммов, а сама, хоть, казалось, не могла удержать в себе ни крошки съеденного, набрала все же больше, чем потеряла потом при родах. Все это напоминало мне девятимесячное морское путешествие — к ним я за всю жизнь так и не приспособилась. Когда Розалинда родилась, я увидела склонившихся надо мной доктора и медсестру и услышала, как доктор сказал: «Ну вот, у вас дочь, все в порядке», а медсестра сладко прощебетала: «Ой, такая прелестная девчушка!» Я же со всей серьезностью ответила: «Меня больше не тошнит. Какое счастье!»

В предшествовавший этому событию месяц мы с Арчи яростно спорили о том, как назвать будущего ребенка и кого мы больше хотим — мальчика или девочку. Арчи был решительно настроен на девочку.

— Мне не нужен мальчишка, — говорил он, — потому что я знаю, что буду ревновать, ревновать тебя к нему, потому что ты будешь уделять ему много внимания.

— Но девочке я буду уделять внимания ничуть не меньше!

— Это не одно и то же.

Расходились мы и в вопросе об имени. Арчи хотел назвать дочь Инид, я — Мартой. Тогда он предложил Элен, я — Хэрриет. И только когда она родилась, мы сошлись на имени Розалинда.

Знаю, что все матери помешаны на своих младенцах, но должна сказать — притом что вообще-то нахожу всех новорожденных уродцами — Розалинда действительно была прелестным ребенком. Копна темных волос делала ее похожей на краснокожего индейца: она не имела ничего общего с розовым голеньким существом, какое обычно являет собой новорожденный и которое всегда вызывает столь тягостное ощущение. С самых первых дней Розалинда производила впечатление ребенка веселого, но с твердым характером.

Перейти на страницу:

Все книги серии Агата Кристи. Собрание сочинений

Похожие книги

Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза