Автобиография

— А что, ты думаешь, я делал последние три месяца? — ответил он. — Я все время об этом думал, пока жил во Франции, и решил: снова увижу ее — станет ясно, придумал я все это или нет. Оказалось — нет. Ты была такой, какой я помнил тебя, такой же желанной.

— Это страшный риск.

— Для меня — нет. Можешь считать, что рискуешь ты. Но разве нельзя рискнуть? Если не рисковать, ничего и не получишь.

С этим нельзя было не согласиться. Я никогда не действовала, исходя только из соображений здравого смысла. Его слова успокоили меня: что ж, пусть я рискую, но рискнуть стоит, чтобы обрести человека, который сделает меня счастливой. Мне будет жаль, если ошибется он, но, в конце концов, это его решение и он принял его сознательно. Я постановила ждать шесть месяцев. Макс не видел в этом смысла. «К тому же, — добавил он, мне нужно снова ехать за границу, в Ур. Думаю, мы должны пожениться в сентябре». Я поговорила с Карло, и мы составили план.

Вокруг меня было столько шума, и я так страдала от этого, что хотела сохранить все в тайне, насколько возможно. Было решено, что Карло и Мэри Фишер, Розалинда и я отправимся на остров Скай[542] недели на три. Оглашение о предстоящем браке можно сделать там, а обвенчаться скромно в соборе святого Коломба в Эдинбурге.

Затем я повезла Макса к Москитику и Джеймсу — Джеймс смирился, но был печален, Москитик всеми силами старалась расстроить наш брак.

Однажды я и сама оказалась близка к тому, чтобы его расстроить. Мы ехали в поезде, и Макс, внимательней, чем обычно, слушая рассказ о моих родственниках, вдруг сказал:

— Джеймс Уоттс? Я учился в Новом колледже с неким Джеком Уоттсом. Это не сын твоего Уоттса? Потрясающий был артист — замечательно всех изображал.

Меня покоробило при мысли, что Макс и мой племянник — ровесники. Наш брак показался мне невозможным.

— Ты слишком молод, — сказала я в отчаянии. — Ты слишком молод!

На сей раз Макс встревожился не на шутку.

— Вовсе нет, — сказал он, — просто я поступил в университет довольно рано, и все мои друзья были такими серьезными; я вовсе не состоял в веселой компании Джека Уоттса.

Но сомнения не покидали меня.

Москитик из кожи вон лезла, чтобы отговорить Макса от женитьбы, и я испугалась, что он невзлюбит ее, но случилось наоборот. Он понял, что она очень искренна и от всей души желает мне счастья. «И вообще она такая забавная», — сказал он. Все находили мою сестру забавной. «Дорогой Москитик, — говорил, бывало, мой племянник Джек своей матери, — я тебя очень люблю, ты такая забавная и такая милая». Это очень точное определение.

Визит закончился тем, что Москитик, рыдая, удалилась, а Джеймс стал сердечно утешать меня. Хорошо еще, что моего племянника Джека не было дома — он мог расстроить все планы.

— Конечно, я с самого начала знал, что ты твердо решила выйти за него замуж, — сказал мне зять. — И знаю, что своих решений ты не меняешь.

— О, Джимми, ничего ты не знаешь. Я весь день только и делаю, что меняю решения.

— Но не по существу. Однако я надеюсь, что все будет хорошо. — Это не то, что выбрал бы для тебя я, но ты всегда была благоразумна, а он мне кажется молодым человеком с будущим.

Я так любила милого Джеймса — он был необыкновенно терпим и кроток.

— Не обращай внимания на Москитика, — сказал он. — Tы же знаешь ее — когда все свершится, она станет вести себя совсем по-другому.

Тем временем мы всё держали в секрете.

Я спросила Москитика, приедет ли она в Эдинбург на наше венчание, она ответила, что лучше ей не ездить: «Я буду все время плакать и всех расстраивать». Я была ей искренне благодарна за это. Двое добрых, спокойных шотландских друзей станут мне надежной и достаточной опорой. Итак, я отправилась на Скай с ними и с Розалиндой.

Скай мне чрезвычайно понравился. Иногда, правда, хотелось, чтобы дождь шел не каждый день, но это был мелкий, моросящий дождь, который не очень и мешал. Мы бродили по вересковым зарослям, где чудесно пахнет мокрой землей и торфом.

Через пару дней после нашего приезда Розалинда привлекла всеобщее внимание в гостиничном ресторане одной репликой. Питера, который приехал с нами, разумеется, туда не брали, но как-то во время обеда Розалинда громко произнесла, обращаясь к Карло:

— Конечно же, Карло, Питер должен был бы стать твоим мужем, не правда ли? Ведь он спит с тобой.

Все постояльцы, преимущественно пожилые дамы, дружно обратили свои взоры на Карло.

Мне Розалинда тоже дала несколько советов по поводу будущего замужества:

— Знаешь, — сказала она, — когда ты выйдешь замуж за Макса, тебе придется спать с ним в одной постели.

— Я знаю, — ответила я.

— Знаю, что ты знаешь, ведь ты уже была замужем за папой, но, быть может, ты об этом не подумала?

Я заверила ее, что подумала обо всем.

Шли недели. Я гуляла по вересковым рощам, и иногда у меня случались приступы отчаяния при мысли, что я ломаю Максу жизнь.