Автобиография монаха

Когда каждый из присутствующий сделал свой заказ, факир обратился к неистощимому Хазрату. Последовал громкий стук; откуда-то стали опускаться прямо к нашим ногам золотые блюда, наполненные превосходно приготовленной карри, горячими лучи и фруктами, сезон которых уже давно прошел. Угощение было великолепным. Пиршество длилось час, а затем мы начали выходить из комнаты. Вдруг послышался сильнейший шум, похожий на тот, который бывает, когда блюда собирают и ставят друг на друга. Мы обернулись и застыли в изумлении! В комнате уже не было никаких следов сверкающих золоты блюд и остатков пиршества!"

--Гуруджи,--прервал я рассказ,--но если Афазал мог так легко производить золотые блюда, то зачем же он присваивал чужую собственность?

--Факир не был духовно развит,--объяснил Шри Юктешвар.--Он обладал некоторыми техническими приемами йоги, и это давало ему доступ к астральному плану, где любое желание немедленно материализуется. Благодаря власти над астральным существом, Хазратом, мусульманин действием могучей воли мог вызвать из эфирной жэнергии атомы любого предмета. Но производимые астрально предметы имеют неустойчивую структуру; их нельзя сохранять длительное время /4/. Афазал все еще стремился к приобретению мирского богатства, которое, хотя и достается с большим трудом, все же отличается более независимым и длительным существованием.

--Оно иногда тоже непредвиденно ичезает,--засмеялся я.

--Афазал не был человеком. постигшим Бога,--продолжал учитель.--Чудеса, постоянные и благотворные по своей природе совершаются истинными святыми, ибо они настраивают себя созвучно всемогущему Творцу. Афазал был всего-навсего простым человеком с редчайшей способностью проникать в более тонкие сферы бытия. куда попадают только после смерти.

--Теперь мне все понятно, гуруджи. Мирские блага также представляются привлекательными.

Учитель согласился со мной.

--После того я никогда больше не видел Афазал-хана, но через несколько лет бабу принес мне газетный лист с покаянием мусульманского факира. Оттуда я и узнал только что рассказанный тебе факт о раннем посвящении Афазала индийским гуру.

В пересказе Шри Юктешвара главное содержание опубликованного документа сводилось к следующему:

"Я, Афазал-хан, пишу эти строки в знак раскаяния и для предупреждения тм, кто стремится к обладанию чудесными силами. В течение многих лет я неправильно употреблял замечательные способности. Я был опьянен эгоизмом. Я считал, что стою выше обычных законов морали. Но в конце концов наступил день расплаты.

Недавно на одной из дорог за Калькуттой я повстречался с каким-то стариком. С трудом ковыляя по дороге, он нес в руках блестящий предмет, казавшийся золотым. Ощутив в сердце жадность, я обратился к нему:

--Я--Афазал-хан, великий факир. Что это у тебя?

--Этот золотой шарик--мое единственное богатство; он не может представлять ценность для факира. Умоляю тебя, господин, излечи мою хромоту!

Прикоснувшись к шарику, я зашагал прочь, не ответив на его слова. Старик заковылял за мной:

--Мое золото исчезло!

Я не обращал внимания на его крик; но вдруг он заговорил мощным голосом, который зазвучал так страшно в его дряхлом теле:

--Ты не узнаешь меня?

Я лишился дара речи; меня охватил ужас от того, что я обнаружил: этот невзрачный старый калека был не кто иной, как тот самый великий святой, который много лет назад посвятил меня в науку йоги. Он выпрямился, его тело мгновенно стало крепким и юным.

--Так вот оно что!--Учитель устремил на меня сверкающий взор.--Я вижу собственными глазами, что ты пользуешься своими силами не для того, чтобы помогать страждущим: ты как простой вор грабишь окружающих людей. Я лишаю тебя твоих скрытых способностей, и теперь Хазрат освобожден от твоей власти. Больше ты не будешь вселять ужас в сердца бенгальцев.

Беспокойным голосом я позвал Хазрата. Однако впервые за все время он не появился перед моим внутренним взором. Но ввнезапно передо мной исчезла завеса тьмы, и я явственно ощутил всю кощунственность моей жизни.

--Учитель, я благодарю вас за то, что вы пришли и рассеяли мое столь долгое заблуждение,--рыдая, я склонился у ног гуру.--Я обещаю вам отказаться от всех моих мирских честолюбивыъ замыслов. Я удалюсь в горы для уединенных медитаций и размышлений о Боге. Я надеюсь, что смогу искупить мое дурное прошлое.

Учитель взглянул на меня с молчаливым состраданием.

--Я чувствую, что ты искренен,--сказал он наконец.--За твои прежние годы строгого повиновения и нынешнее раскаяние я окажу тебе одно благодеяние. Все прочие твои силы уже исчезли; но когда ты будешь нуждаться в пище или одежде, ты все еще сможешь вызвать Хазрата, и он удовлетворит твои потребности. Посвяти себя всецело исканиям божественного в горном уединении.

Затем мой учитель исчез, и я остался наедине со своими слезами и размышлениями. Прости, мир! Я отправляюсь искать прощения Космического Блаженства! /5/.

Примечания к главе 18

/1/ Мусульманский йогин; арабское слово "факир" означает "бедняк". Первоначально оно относилось к дервишам, давшим обет нищеты.