Автобиография. Старая перечница

Не получилось у автора что-то с его интервью, напутано столько… Я согласна, пусть меня изображают кретинкой, сама знаю, что глупа была страшно, причем не один год, недостатков у меня прорва. Но в таком разе зачем приписывать мне посторонние глупости и недостатки, если и своих всегда хватало?

Не мог отец моих детей в возрасте четырех лет слопать на своем дне рождения пушечный торт, пан Тадеуш то ли не расслышал, то ли перепутал, торт был пуншевый. Считаю долгом упомянуть об этой ошибке, а то из-за этого человека мне не дадут покоя читатели, допытываясь, что это за диковинка и не могу ли я поделиться с ними рецептом великолепного торта.

Хотела спокойно, по-деловому разобрать все ошибки «писателя», высказать все свои претензии, но чувствую, как завожусь, вот уже растеряла все спокойствие, а до конца еще далеко.

Упоминая о том, что я не могла понять смысла лекций профессора Понижа, пан Тадеуш не считает нужным назвать их тему, а ведь профессор оперировал исключительно интегралами. Поднапрягшись, я могу понять многое, но только не интегралы, увы.

Полностью перевраны названия инструментов, которыми мы пользовались в архитектурной мастерской, лучше бы пан Тадеуш совсем их не называл, так он ведь еще мне в уста вложил такое!!! Один только пример: вместо перьев, которыми мы пользовались при черчении тушью (и называли их «скалювки» от слова skala — шкала, масштаб), он поминает «сталювку», чернильную ручку со стальным пером.

Незнание реалий времен Народной Польши приводит к абсурдным утверждениям. Опять же моими устами он путает и смешивает разные учреждения той поры, известные всем моим ровесникам, вроде PKO (так назывались сберкассы) и появившиеся намного позже PEWEX, в котором я будто бы раздобывала талоны на машинное масло. Чушь собачья!

Читаю эту часть якобы моих воспоминаний — и дурно мне делается. Не говорила я такого! И сама себе уже кажусь склеротической идиоткой, которая раннюю молодость прожила в Австралии и теперь очень неудачно строит из себя много пережившую варшавянку.

Сама виновата. На кой черт согласилась я издать такое безобразие в форме интервью?

Автор оного без конца путается в содержании моих книг. Утешает лишь факт, что я оказалась в хорошей компании, так как он умудрился приписать нашему классику том «Восставшие из мертвых», в то время как Крашевским написана книга «Братья восставших из мертвых». Но пусть уж в гробу Крашевский переворачивается без меня.

Перепутал автор интервью и мои тогдашние поездки за границу, в Канаду и на Кубу, перепутал и тогдашних знакомых, друзей-приятелей, нещадно переврал их имена и фамилии, так что теперь и не знаю, как перед ними оправдаться. Моей подругой и в студенческие годы, и потом на работе была Ханка Добжаньска, а подруга-судьиха — Аня Добжиньская. Перед Аней я уже извинилась лично, теперь делаю это письменно, а Хане, полагаю, все равно, она уже давно умерла. На биржу в Сломчине я ездила, когда работала над «Убийственным меню», а не над «Невезухой».

Раздражает, когда пан Тадеуш по-своему переиначивает датские названия, мы это делали по-другому, на свой лад ополячивая иностранные слова, а он это делает по-своему. Я не согласна говорить чужими словами и в несвойственной мне манере!

Но особенно трудно стерпеть, когда тебе приписывают высказывания с грамматическими ошибками. Тут уж никакая выдержка не поможет, я просто взрываюсь. У пана Тадеуша я изъясняюсь чудовищными сочетаниями вроде «двоими ногами» и «два катастрофа».

В общем, к черту деликатность. Помру, так еще из гроба высуну голову, с того света взывая уважать грамматику, на которой зиждется все богатство польского языка!

Все могу я простить пану Тадеушу, но только не «два катастрофа», якобы разверзшие мои уста.

Вот так же хочется скрежетать зубами и биться в бессильной ярости, когда известные афоризмы или изречения искажаются до неузнаваемости. Уж не знаю, кто и когда их исказил, но как только услышу — делается плохо. И странно, что до сих пор никто почему-то не обратил внимания на это явление.

Первый случай: «Нельзя дважды ступить в одну и ту же реку».

Ерунда, почему это нельзя? Да захочу, хоть сто раз войду в Вислу или Одер, в Сену или любую другую реку. И пять тысяч раз можно ступить, если кто пожелает. Не в этом смысл изречения. Нельзя войти дважды в тот самый поток воды!

Влезает такой любитель в Вислу, все под тем же кустиком, и Висла все та же, но ВОДА в ней другая. Той, прежней воды он уже не застанет, даже если бы это была не река, а пруд со стоячей водой. И в пруду вода то и дело меняется, хотя сам пруд остается на месте. Прежней воды в нем нет, хоть ты лопни. Нельзя ступить в ту же воду!

И второй случай: «Смеется тот, кто смеется последним».

На редкость дурацкое высказывание. А все предыдущие, что же, не в счет? Они не смеялись? Смеялись, ржали так, что стены тряслись! И что, на них плевать? А почему?

Пословица звучит так: «Хорошо смеется тот, кто смеется последним». И в этом ее смысл.

Дураки хохочут, заливаются, а один молчит, выжидает. Он-то прекрасно знает, чем дело кончится.