Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1

Однако, может быть, Редозубов укоренился именно как троцкист и старался перетянуть товарищей на сторону оппозиции? Текст письма позволял и такую интерпретацию. Чтобы убедить контрольную комиссию в своей честности, Редозубов затребовал у Ширяева его толкование некоторых мест письма:

Митька, пришли подтверждение, что слова: «» относились к тебе, а ни к кому-нибудь другому и именно призывали тебя в ЦК. Письмо твое из Москвы, где это написано, я где-то затерял и сейчас не могу найти. Это мне нужно для материала в Окружную контрольную комиссию.

Адресовано: Ленинград, Лесной. Сосновка. Григорьевский проспект д. номер 10, кв. 2. Дмитрию Ширяеву[99].

Обратный адрес на письме свидетельствовал о переменах: «Томск, улица Советская 58, Д. Р.». Томск становился советским, обыватели говорили, что «коммунисты сходят с ума»: постановлением Томского горсовета Миллионная улица стала Коммунистическим проспектом, Почтамтская – Ленинским проспектом, Соборная площадь превратилась в Площадь Революции, Дворянская улица – в улицу Равенства, Духовская – в Карла Маркса и т. д.[100] Вскоре монастыри будут превращены в студенческие общежития. Редозубов был участником быстрой советизации города.

13 марта 1926 года Ширяев выслал из Ленинграда официальное заявление:

По поводу следствия, ведущегося по делу члена ВКП(б) Д. В. Редозубова (его переписка со мной), сообщаю, что его слова в письме: «Нейтральности быть не должно. А не думаю, чтобы ты встретился по ту сторону баррикад» – эти слова целиком были брошены ко мне и призывали меня на борьбу с ленинградской оппозицией. В случае надобности могу дать нужные вам показания по поводу переписки.

С коммунистическим приветом,

Ширяев.

Ровно через месяц, 13 апреля 1926 года, Ширяев выслал подробную версию событий:

В переписке со мной перед XIV съездом партии (в декабре прошлого года) Редозубов писал мне свое мнение относительно только что появившейся в печати книги Зиновьева «Ленинизм», где излагал свое несогласие со взглядами Зиновьева в оценке госкапитализма и нэпа и указывал, что он стоит на точке зрения ЦК, а меня просил сообщить свое мнение по вопросу от оппозиции и т. д. (так как мы привыкли делиться мнениями). В период этот только что начинался съезд партии, и я уехал на каникулы в Москву. Ответить определенно я не мог ему, так как в силу академической загруженности недостаточно был знаком с этим вопросом и специально поэтому поехал в Москву, ближе к центру дискуссии, чтобы основательно проработать и историю разногласий, и съезд партии. Не будучи знаком с разногласиями в тогдашних условиях жизни Ленинградской организации и имея по некоторым вопросам, по тем же условиям неправильную информацию, я, естественно, не ответил на вопрос Редозубова и сообщил, что этот вопрос для меня сейчас еще не ясен.