Читаем Автобиография Земли. 4,6 миллиарда лет захватывающей истории нашей планеты полностью

Мегаполисы являются основными зонами глобального риска. Из-за высочайшей концентрации людей и экстремальной динамики жизни они особенно чувствительны к кризисам поставок, социальной дезорганизации, политическим конфликтам и стихийным бедствиям. Мегаполисы могут оказаться крайне уязвимыми[582].

Мегаполисы на побережье уязвимы в связи с воздействием штормов и повышением уровня моря.

Скорость исчезновения видов животных вызывает тревогу, и некоторые ученые называют этот процесс шестым массовым вымиранием[583]. Биоразнообразие в наши дни оказалось под угрозой, подобной которой еще не было зафиксировано в письменной истории человечества.

Рифы – это города животных в океанах. Их биография прослеживается до самых древних эпох геологической истории. Сегодня океаны населены коралловыми рифами, но так было не всегда. В прошлом рифы выглядели совершенно по-другому. Но к какому бы типу рифы ни принадлежали, они являются инкубатором жизни. История рифов рассказывает нам о настоящем и, возможно, даже о том, в каком направлении жизнь будет развиваться в будущем.

Первые рифы состояли из строматолитов, образованных цианобактериями, и представляли собой самые обширные рифы на Земле в докембрии. Цианобактерии адаптировались к жизни в колониях и, собираясь вместе, «строили» холмы и длинные линейные рифы. Это были первые формы жизни, которые стали поглощать диоксид углерода из воздуха и выделять кислород. Этот процесс начал определять условия на планете, поскольку происходило насыщение кислородом океанской воды, а затем и воздуха. Сложность комплексов рифов возросла в начале палеозойской эры фанерозойского эона. Появление первых сложноустроенных организмов связано с условиями, сложившимися на рифах. Эти структуры, где сосредоточены самые разнообразные живые организмы, растут и расширяются, подобно человеческим городам.

А теперь представьте, что все краски мира сначала стали выцветать, а потом исчезли, и остались только белый и черный цвета. Именно это и происходит в наши дни с коралловыми рифами. Это не только гибель рифов: мы упускаем возможности, которые не могли себе даже представить, утрачиваем ресурсы, а люди, благополучие и источники продовольствия которых зависят от рифов, лишаются средств к существованию.

Атмосфера, климат и деятельность человека

Атмосфера – самая динамичная оболочка Земли. Среди газов современной атмосферы Земли – третьей по составу – преобладают азот и кислород. Изменения атмосферы приводят к изменениям погоды в краткосрочной перспективе и к изменениям климата на протяжении более долгого периода. Как уже обсуждалось в главе 8, атмосфера, толщина которой варьирует, удерживается гравитацией и защищена магнитным полем Земли. Слои атмосферы определяются распределением температуры, внешней границы не существует, поскольку происходит переход к космическому пространству. Расстояние между атомами и молекулами газов, из которых состоит атмосфера, например диоксида углерода, становятся все больше и больше с увеличением высоты.

Реконструкция температурных условий в прошлом включает анализ множества рядов данных и их стандартизацию для обеспечения одинаковых зон покрытия и базисной линии. Национальное управление океанических и атмосферных исследований (NOAA) разработало систему буев и другие способы для регистрации данных о температуре воздуха над океанами, чтобы получать показатели глобальной температуры.

Данные о температуре трудно сопоставлять, потому что некоторые записи касаются отдельной местности, а другие комплексы данных охватывают целые страны, при этом используются разные методы измерения. Показатели температуры стали более достоверными примерно в середине XIX в., когда ученые разработали более точные термометры. Отклонения в регистрируемых температурах также наблюдались, когда погодные станции перешли от ручных измерений к измерениям с помощью электронных приборов, благодаря которым увеличилась согласованность. Многие измерения температуры на суше проводятся на станциях, где показания снимают волонтеры, но не в стандартное время, а когда им удобно. Эти значения отклоняются в сторону более высоких температур в результате теплоизоляции над сушей, поэтому в данные необходимо вносить поправки[584]. Различия между участками местности, где проводятся измерения температуры, тоже могут вносить дополнительные ошибки в данные.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научный интерес

Зачем мы спим
Зачем мы спим

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон — это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему».

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон – это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему». (Мэттью Уолкер)

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Изобретение науки. Новая история научной революции
Изобретение науки. Новая история научной революции

Книга Дэвида Вуттона – история великой научной революции, результатом которой стало рождение науки в современном смысле этого слова. Новая наука – не просто передовые открытия или методы, это новое понимание того, что такое знание. В XVI веке изменился не только подход к ней – все старые научные термины приобрели иное значение. Теперь мы все говорим на языке науки, сложившемся в эпоху интеллектуальных и культурных реформ, хронологические рамки которой автор определяет очень точно. У новой цивилизации были свои мученики (Джордано Бруно и Галилей), свои герои (Кеплер и Бойль), пропагандисты (Вольтер и Дидро) и скромные ремесленники (Гильберт и Гук). Она дала начало новому рационализму, покончившему с алхимией, астрологией и верой в колдовство. Дэвид Вуттон меняет наше представление о том, как происходили эти знаковые преобразования.«Наука – программа исследований, экспериментальный метод, взаимосвязь чистой науки и новой техники, язык отменяемого знания – появилась в период с 1572 по 1704 г. Последствия этого видны до сих пор – и, по всей вероятности, не исчезнут никогда. Но мы не только используем технологические преимущества науки: современное научное мышление стало важной частью нашей культуры, и теперь нам уже трудно представить мир, в котором люди не говорили о фактах, гипотезах и теориях, в котором знание не было основано на свидетельствах и где у природы не было законов. Научная революция стала почти невидимой просто потому, что она оказалась удивительно успешной». (Дэвид Вуттон)

Дэвид Вуттон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука