Читаем Автобиография Земли. 4,6 миллиарда лет захватывающей истории нашей планеты полностью

Между Седжвиком и Мурчисоном существовали серьезные разногласия относительно того, где находится граница между кембрийской и силурийской системами. Седжвик в своих исследованиях кембрия из-за редкого присутствия ископаемых остатков не поддерживал использование смитсоновского принципа последовательности фауны. Мурчисон сделал ситуацию еще более запутанной, утверждая, что организмы, найденные в верхних отделах кембрия, относятся к силурийскому периоду. Из-за этого между друзьями возникла острая дискуссия, в результате которой их дружбе пришел конец. На самом деле спор становился все более ожесточенным. Мурчисон стал руководителем Геологического общества в 1855 г. и с этого момента отказывался публиковать любые статьи Седжвика, связанные с этой темой[138]. Мурчисон также отрицал, что кембрий является самостоятельной системой[139]. Спор продолжался даже после смерти Мурчисона и Седжвика, и лишь в 1879 г. Чарлз Лэпуорт (Лапуорс) (1842–1920), профессор геологии из Университета Бирмингема, чтобы разрешить противоречие, предложил добавить между кембрийским и силурийским период, названный ордовикским – в честь еще одного британского племени[140]. Лэпуорт провел анализ, основанный на изучении граптолитов (вымерших морских животных, класс Pterobranchia, подкласс Graptolithina, живших преимущественно в палеозойскую эру), характерных для пластов. Оказалось, что три периода – кембрийский, ордовикский и силурийский – на самом деле имеют разные, уникальные для каждой ассоциации ископаемых. Кроме того, геологические исследования доказали, что Мурчисон неверно определил возраст и местоположение горных пород нижнего силура – вероятно, Седжвик был бы удовлетворен.

Седжвик классифицировал кембрийскую систему на основе описательных характеристик горных пород, не проводя объяснительного анализа, который требует изучения, в стиле Смита, взаимосвязи фауны и определения характерных ассоциаций ископаемых наряду с руководящими ископаемыми. Без подобных исследований другие геологи сначала не могли сопоставить пласты, возможно, относящиеся к кембрийскому периоду, в разных местах. Приблизительно в 1850 г. было установлено, что трилобиты связаны с горными породами кембрийской системы, и взаимоотношения других комплексов этой системы стали рассматривать, исходя из наличия ископаемых[141]. К 1879 г., через шесть лет после смерти Седжвика, с учетом работы Лэпуорта, прояснившей, что верхняя зона кембрийского периода и нижняя часть силурийского относятся к ордовику, кембрий вновь был утвержден Геологическим обществом как самостоятельная система.

Ордовикская система, предложенная Лэпуортом, была одной из наиболее проблематичных из-за спора между Седжвиком и Мурчисоном, и Британская геологическая служба не принимала ее как систему до 1960 г., хотя британские геологи начали использовать этот термин уже с 1900 г. Ордовикский период был принят Геологической службой США в 1903 г.[142]. Ордовик сначала был разделен на шесть серий в Британии на основе изучения ископаемых, имеющих раковины, и граптолитов из Уэльса, Шропшира, Озерного края и Южной Шотландии. Когда систему стали применять по всему миру, оказалось, что трудно сопоставлять пласты на основе только граптолитовой фауны – стандартная практика для того времени. Для различения серий позже добавили информацию, собранную по крупицам на основе анализа конодонтов (вымерших морских животных, класс Conodonta, обладавших осевым скелетом в виде хорды; их ископаемые остатки представлены в основном похожими на зубы структурами; полагают, что конодонты напоминали угрей), брахиопод и трилобитов[143]. С тех пор подразделения этого периода были подтверждены с помощью количественного датирования.

Верхняя[144] часть силура, описанная Мурчисоном, стала новым силурийским периодом после выделения самостоятельного и более старого ордовика. Мурчисон использовал оба термина для горных пород и биостратиграфических зон, давая определение этого периода с использованием объяснительного, а не описательного способа. В 1839 г.[145] он опубликовал книгу «Силурийская система» (Silurian System) и посвятил ее Седжвику (это было еще до их ссоры). Мурчисон обнаружил, что горные породы совершенно отличаются цветом, структурой и природой от горных пород, залегающих выше и ниже, и выделил четыре эпохи. Органические останки также отличались и были представлены криноидеями (животными, также известными как морские лилии, родственные морским звездам, офиурам и морским ежам), ракообразными и древними рыбами, не встречающимися в залегающих выше слоях горных пород[146]. Сланцы верхнего лудлоу[147], самые молодые силурийские породы, включали костеносный слой, полный фрагментов покрова, зубов, позвонков, чешуи и других известковых частей рыб. Агассис, знаменитый (а позднее печально известный) палеонтолог, специализировавшийся на ископаемых рыбах, приехал в Англию, чтобы изучить найденные Мурчисоном образцы и помочь ему в их идентификации.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научный интерес

Зачем мы спим
Зачем мы спим

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон — это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему».

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон – это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему». (Мэттью Уолкер)

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Изобретение науки. Новая история научной революции
Изобретение науки. Новая история научной революции

Книга Дэвида Вуттона – история великой научной революции, результатом которой стало рождение науки в современном смысле этого слова. Новая наука – не просто передовые открытия или методы, это новое понимание того, что такое знание. В XVI веке изменился не только подход к ней – все старые научные термины приобрели иное значение. Теперь мы все говорим на языке науки, сложившемся в эпоху интеллектуальных и культурных реформ, хронологические рамки которой автор определяет очень точно. У новой цивилизации были свои мученики (Джордано Бруно и Галилей), свои герои (Кеплер и Бойль), пропагандисты (Вольтер и Дидро) и скромные ремесленники (Гильберт и Гук). Она дала начало новому рационализму, покончившему с алхимией, астрологией и верой в колдовство. Дэвид Вуттон меняет наше представление о том, как происходили эти знаковые преобразования.«Наука – программа исследований, экспериментальный метод, взаимосвязь чистой науки и новой техники, язык отменяемого знания – появилась в период с 1572 по 1704 г. Последствия этого видны до сих пор – и, по всей вероятности, не исчезнут никогда. Но мы не только используем технологические преимущества науки: современное научное мышление стало важной частью нашей культуры, и теперь нам уже трудно представить мир, в котором люди не говорили о фактах, гипотезах и теориях, в котором знание не было основано на свидетельствах и где у природы не было законов. Научная революция стала почти невидимой просто потому, что она оказалась удивительно успешной». (Дэвид Вуттон)

Дэвид Вуттон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука