Читаем Автобиография Земли. 4,6 миллиарда лет захватывающей истории нашей планеты полностью

Тем временем австрийский геолог Эдуард Зюсс, ведущий последователь европейской школы в теории контракции, был специалистом по географии Альп и применил теорию контракции для объяснения формирования этой горной цепи в своем труде «О строении высокогорных массивов Центральной Европы» (Ueber den Aufbau der mitteleuropäischen Hochgebirge), опубликованном в 1873 г. Работа Джеймса Даны в Америке оказала значительное влияние на Зюсса, и он стал первым, кто использовал термин «тектоника» (от греч. τεϰτονιϰός – строительный) применительно к теории, которая объясняет движения, деформацию и изменение формы крупных блоков земной коры со временем по отношению друг к другу. Зюсс описал, как фрагменты коры «борются» за свое положение, в результате чего происходит сокращение передних сторон блоков при их столкновении друг с другом и растяжение, когда они разделяются. Такие новаторские идеи, изложенные в теории контракции, прямо противоречили теории униформизма, поддерживаемой Лайелем, о медленных и постоянных процессах.

Исходный материал для горных систем должен был откуда-то взяться. Соответственно, теория геосинклиналей, выдвинутая американским геологом Джеймсом Холлом, объединила теорию перманентности Даны с представлениями об осадочных бассейнах. Холл предположил, что большие бассейны, образовавшиеся в местах прогиба коры и наполненные осадками, в конце концов в результате сжатия или скольжения блоков земной коры поднимались, образуя горные цепи. Эти бассейны получили неуклюжие названия: геосинклинали, миогеосинклинали и эугеосинклинали. Тем не менее некоторые из этих слов, подобно устойчивым к выветриванию породам, сохранились в геологической литературе.


Рис. 5.1. Физическая карта Америки, Африки и Атлантического океана, 1849 г., 24 × 28 см, масштаб не указан (Woodbridge, 1838; из коллекции карт Дэвида Рамзи; с любезного разрешения Центра карт Дэвида Рамзи, библиотеки Стэнфордского университета. https://purl.stanford.edu/zh174hj7174)


В теории контракции имелось несколько проблем и несоответствий. Если она была верна, тогда все горы должны были сформироваться в одно время и быть одинакового возраста, а геологи не могли это подтвердить. Более того, температуры внутри Земли должны были бы понижаться, но данные указывали на повышение температуры по мере увеличения глубины – на существование геотермического градиента, порождаемого энергией ядра Земли и распадом радиоактивных элементов. Теория контракции не могла объяснить распределение зон землетрясений и зон, где землетрясений не бывает. Кроме того, ученым давно было известно, что большие массивы гор, благодаря своему гравитационному притяжению, вызывают отклонение свинцового отвеса от его истинной вертикальной оси. Валлийский землемер и географ сэр Джордж Эверест, в честь которого названа гора, провел такое исследование при выполнении геологической съемки для Британской империи в Индии и Гималаях. Расчеты Джорджа Эвереста показали, что отвес отклоняется не настолько далеко, как ожидалось, исходя из массы одноименной горы. Ученый сделал вывод, что гора Эверест, должно быть, имеет меньшую плотность, чем предполагалось, а ее основание находится глубоко в коре, поддерживая ее массу. Но если бы континентальные массы были менее плотными, чем океаническая кора, тогда кора в районе гор не могла бы погружаться и превращаться в океаническую кору, и наоборот. Это был еще один гвоздь в крышку гроба теории контракции.

Эдуард Зюсс стал знаменит благодаря предположению о том, что наблюдаемые сегодня континенты в далеком прошлом, вероятно, были объединены в один континент. Зюсс назвал континент Гондваной в честь пластов осадочных пород верхнего карбона и нижнего мела, расположенных в исторической области Гондвана в Индии. Непрерывная последовательность горных пород включала залежи угля и примечательные растения глоссоптерисы, Glossopteris, – род ископаемых голосеменных, – которые сыграли значительную роль в развитии теории тектоники плит. Глоссоптериды, Glossopteridales, порядок вымерших растений, к которому относятся глоссоптерисы, обнаруживаются в «угольных болотах» с карбона до конца пермского периода (рис. 5.2). Зюсс публиковал полученные данные в своем главном труде «Лик Земли» (Das antlitz der Erde) начиная с 1883 г., последний том вышел в 1909 г.[226], и в том же году был опубликован его перевод на английский язык[227].


Рис. 5.2. Листья ископаемого растения глоссоптерис из пластов пермского периода в Австралии (поле обзора 12,4 см в ширину). (James St. John, 2014)


Перейти на страницу:

Все книги серии Научный интерес

Зачем мы спим
Зачем мы спим

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон — это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему».

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон – это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему». (Мэттью Уолкер)

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Изобретение науки. Новая история научной революции
Изобретение науки. Новая история научной революции

Книга Дэвида Вуттона – история великой научной революции, результатом которой стало рождение науки в современном смысле этого слова. Новая наука – не просто передовые открытия или методы, это новое понимание того, что такое знание. В XVI веке изменился не только подход к ней – все старые научные термины приобрели иное значение. Теперь мы все говорим на языке науки, сложившемся в эпоху интеллектуальных и культурных реформ, хронологические рамки которой автор определяет очень точно. У новой цивилизации были свои мученики (Джордано Бруно и Галилей), свои герои (Кеплер и Бойль), пропагандисты (Вольтер и Дидро) и скромные ремесленники (Гильберт и Гук). Она дала начало новому рационализму, покончившему с алхимией, астрологией и верой в колдовство. Дэвид Вуттон меняет наше представление о том, как происходили эти знаковые преобразования.«Наука – программа исследований, экспериментальный метод, взаимосвязь чистой науки и новой техники, язык отменяемого знания – появилась в период с 1572 по 1704 г. Последствия этого видны до сих пор – и, по всей вероятности, не исчезнут никогда. Но мы не только используем технологические преимущества науки: современное научное мышление стало важной частью нашей культуры, и теперь нам уже трудно представить мир, в котором люди не говорили о фактах, гипотезах и теориях, в котором знание не было основано на свидетельствах и где у природы не было законов. Научная революция стала почти невидимой просто потому, что она оказалась удивительно успешной». (Дэвид Вуттон)

Дэвид Вуттон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука