Читаем Автобиография Земли. 4,6 миллиарда лет захватывающей истории нашей планеты полностью

Глоссоптерисы были распространены не только в горных породах исторической области Гондваны, но и, по меньшей мере, на трех других континентах, помимо Индостанского субконтинента, – в Австралии, Южной Африке и Южной Америке, – как в 1905 г. отметил профессор Кембриджского университета, специалист по палеоботанике Эдвард Александр Ньюэлл Арбер[228]. Полуостров Индостан был частью Гондваны в конце палеозоя и отделился во время распада Пангеи, начавшегося около 130 млн лет назад. Индостанский субконтинент откололся от Гондваны и начал двигаться в сторону Азии со скоростью 20 см в год и, наконец, столкнулся с Евразией, в результате чего возникли Гималаи. Арбер упоминал Гондвану Зюсса на своей карте, изображающей северные и южные виды глоссоптерисов.

Исследование Антарктиды, экспедиция «Терра Нова» и тектоника плит

Исследователи Антарктиды сыграли особенно важную роль в истории открытия полного комплекса глоссоптерисов, подтверждающих существование суперконтинента Пангеи и в конечном итоге дрейфа континентов, а затем и тектоники плит. Пангея («вся земля», от греч. πᾶν – всё и γαῖα – земля) – суперконтинент, существовавший в конце пермского периода. Открытие было сделано на основе данных, полученных во время трагической экспедиции Роберта Фолкона Скотта на корабле «Терра Нова». На обратном пути группы Скотта от Южного полюса в 1912 г. Эдвард Уилсон (группа знала его под именем «дядя Билл», и в дневниках Скотт называет его Биллом), ведущий ученый-геолог в составе экспедиции, обнаружил ископаемые остатки южного вида глоссоптериса рядом с ледником Бирдмора в угольных пластах с прослоями песчаника Бикона (рис. 5.3).


Рис. 5.3. Карта Британской антарктической экспедиции Роберта Фолкона Скотта, главный маршрут к Южному полюсу. Картограф неизвестен, ок. 1930 г., Национальная библиотека Шотландии (оригинал карты в Scott, 1913. P. 418)


Рис. 5.4. Члены экспедиции «Терра Нова» на лыжах тянут санки с провизией на Южном полюсе, январь 1912 г. (Библиотека Конгресса, 1912; фотография Герберта Г. Понтинга)


Несмотря на то что собаки и пони, входившие в снаряжение экспедиции, давно погибли и команде приходилось идти пешком на снегоступах и на лыжах и тащить сани, Уилсон с коллегами собрали 17 кг геологических образцов и ископаемых из формаций (рис. 5.4). Скотт отмечал в своем дневнике:

…Я решил разбить лагерь, чтобы остаток дня посвятить геологическим исследованиям.

Было очень интересно. Мы очутились под отвесными скалами из интенсивно выветривающегося песчаника с ясно проступающими пластами угля. Уилсон своими зоркими глазами разглядел на угле несколько отпечатков растений. Между прочим, он отколол кусок угля с прекрасно вырисованными на нем листьями, а также несколько кусков с отлично сохранившимися отпечатками толстых стеблей, показывающих клеточное строение. В одном месте мы видели слепок маленьких волн в песке. Сегодня добыли кусок известняка с отпечатками. Жаль только, что нельзя себе представить, откуда этот камень. Он, очевидно, редкий, так как подобных образцов мало встречается в морене. Попадается довольно много чистого белого кварца[229][230].

Песчаник Бикона с промежуточными слоями угля и сланца представляет собой почти горизонтально залегающее отложение, которое формировалось как в периоды с сухим, полуаридным климатом, так и во времена с влажными условиями болот. Зерна песка в формации Бикон округлые и имеют морщинистые отметины, указывающие на выветренные отложения дюн. Выветривание, упомянутое в цитате Скотта, – это явление, которое наблюдается при физическом воздействии воды или в результате химических реакций, вызывающих разрушение горных пород.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научный интерес

Зачем мы спим
Зачем мы спим

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон — это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему».

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон – это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему». (Мэттью Уолкер)

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Изобретение науки. Новая история научной революции
Изобретение науки. Новая история научной революции

Книга Дэвида Вуттона – история великой научной революции, результатом которой стало рождение науки в современном смысле этого слова. Новая наука – не просто передовые открытия или методы, это новое понимание того, что такое знание. В XVI веке изменился не только подход к ней – все старые научные термины приобрели иное значение. Теперь мы все говорим на языке науки, сложившемся в эпоху интеллектуальных и культурных реформ, хронологические рамки которой автор определяет очень точно. У новой цивилизации были свои мученики (Джордано Бруно и Галилей), свои герои (Кеплер и Бойль), пропагандисты (Вольтер и Дидро) и скромные ремесленники (Гильберт и Гук). Она дала начало новому рационализму, покончившему с алхимией, астрологией и верой в колдовство. Дэвид Вуттон меняет наше представление о том, как происходили эти знаковые преобразования.«Наука – программа исследований, экспериментальный метод, взаимосвязь чистой науки и новой техники, язык отменяемого знания – появилась в период с 1572 по 1704 г. Последствия этого видны до сих пор – и, по всей вероятности, не исчезнут никогда. Но мы не только используем технологические преимущества науки: современное научное мышление стало важной частью нашей культуры, и теперь нам уже трудно представить мир, в котором люди не говорили о фактах, гипотезах и теориях, в котором знание не было основано на свидетельствах и где у природы не было законов. Научная революция стала почти невидимой просто потому, что она оказалась удивительно успешной». (Дэвид Вуттон)

Дэвид Вуттон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука