Читаем Автобиография Земли. 4,6 миллиарда лет захватывающей истории нашей планеты полностью

Синтетическая теория эволюции, помимо работ Дарвина и Менделя, также включила палеонтологию благодаря влиянию специалиста по палеонтологии позвоночных Джорджа Гейлорда Симпсона (1902–1984), профессора зоологии Колумбийского университета и хранителя Американского музея естественной истории с 1945 по 1959 г. Симпсон был одним из выдающихся палеонтологов своего времени и в 1944 г. написал книгу «Темпы и формы эволюции»[338]. Симпсон является одним из создателей современной версии синтетической теории эволюции[339], которая утверждает, исходя из палеонтологической летописи, что процесс эволюции переменчив: иногда он происходит в виде радикальных сдвигов, которые Симпсон называет «квантовой эволюцией», а иногда осуществляется малыми шагами. По мере развития исследований ДНК и эволюции появилась новая теория – расширенного синтеза[340]. В теории расширенного синтеза учитывается роль эпигенетической изменчивости (изменчивости организмов, которая связана с изменениями не в самой ДНК, а в экспрессии генов) и других достижений генетики. Эта теория в конечном итоге привела специалиста по палеонтологии беспозвоночных и эволюциониста, профессора Гарвардского университета Стивена Джея Гулда (1941–2002) и Нильса Элдриджа (р. 1943) из Американского музея естественной истории к публикации в 1972 г. теории «прерывистого равновесия»[341]. Согласно теории прерывистого равновесия вид не изменяется постепенно (филетический градуализм), а остается стабильным в течение миллионов лет и затем неожиданно подвергается быстрым и бурным эволюционным изменениям. По мнению Гулда и Элдриджа, палеонтологическая летопись не будет фиксировать скоростные изменения, потому что видообразование происходит на окраинах, где численность популяции ниже и вероятность того, что представители вида сохранятся в форме ископаемых, гораздо меньше[342]. Прерывистое равновесие было предметом споров и обсуждений на протяжении десятилетий. Как бы то ни было, теория становилась все более зрелой, и через 20 лет после первой публикации большинство биологов и палеонтологов стали ее принимать как дополнение к градуализму[343].

Стивен Джей Гулд был одним из наиболее влиятельных биологов и специалистов по палеонтологии беспозвоночных конца XX в., а по мнению многих – со времен Дарвина. Он написал несколько научно-популярных книг по палеонтологии, в том числе «Чудесная жизнь: сланцы Бёрджесс и природа истории». В чем-то Гулд был противоречивой личностью: его научная деятельность переплеталась с увлечением политикой и симпатиями к марксизму[344]; он умер от рака в 60 лет[345].

Ископаемые лошади, их геологическая история и изменения в связи с условиями среды

Множество других видов, помимо динозавров, служат примерами эволюционных изменений в ответ на меняющиеся условия среды. Один из таких примеров – семейство лошадиных, Equidae, к которому относятся любимые многими людьми лошади. Эволюционная история современной лошади – одна из наиболее хорошо известных в длинной биографии живых существ[346]. Рассказ о лошадях приводится здесь для того, чтобы проиллюстрировать действие законов эволюции на протяжении геологической летописи. Жорж Кювье, французский натуралист, работы которого мы обсуждали в главе 1, в 1804 г. обнаружил ископаемые остатки животных, похожих на лошадь, в горных породах Парижского бассейна, относящихся к эоцену, и назвал этих животных палеотериями, Palaeotherium[347]. Сэр Ричард Оуэн в 1841 г. идентифицировал гиракотерия, Hyracotherium, древнейшего предка современных лошадей, в отложениях лондонской глины, относящихся к эоцену[348]. Оуэн также определил, что два ископаемых зуба, найденные Дарвином во время путешествия на «Бигле», принадлежат животным, относящимся к тому же роду.

Первым ученым, который описал разрозненные фрагменты и кусочки древних зубов и костей, найденных рядом с Натчезом, штат Миссисипи, и определил, что они принадлежат первому не вызывающему сомнений предку лошадей в Америке, был Джозеф Лейди, опубликовавший статью об Equus americanus[349]. В этой публикации – первой статье Лейди по палеонтологии позвоночных – было отчетливо продемонстрировано, что лошади обитали на территории Северной Америки в геологическом прошлом. До этого, в 1826 г. врач и энциклопедист Сэмюэл Митчилл сообщил о возможном присутствии ископаемых остатков лошади в коллекции Нью-Йоркского лицея естественной истории (позже ставшего Нью-Йоркской академией наук)[350]. Однако неясно, были ли ископаемые остатки лошади, о которых сообщал Митчилл, действительно ископаемыми, и если были, принадлежали ли они лошадям, обитавшим в Северной Америке до их реинтродукции испанцами.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научный интерес

Зачем мы спим
Зачем мы спим

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон — это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему».

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон – это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему». (Мэттью Уолкер)

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Изобретение науки. Новая история научной революции
Изобретение науки. Новая история научной революции

Книга Дэвида Вуттона – история великой научной революции, результатом которой стало рождение науки в современном смысле этого слова. Новая наука – не просто передовые открытия или методы, это новое понимание того, что такое знание. В XVI веке изменился не только подход к ней – все старые научные термины приобрели иное значение. Теперь мы все говорим на языке науки, сложившемся в эпоху интеллектуальных и культурных реформ, хронологические рамки которой автор определяет очень точно. У новой цивилизации были свои мученики (Джордано Бруно и Галилей), свои герои (Кеплер и Бойль), пропагандисты (Вольтер и Дидро) и скромные ремесленники (Гильберт и Гук). Она дала начало новому рационализму, покончившему с алхимией, астрологией и верой в колдовство. Дэвид Вуттон меняет наше представление о том, как происходили эти знаковые преобразования.«Наука – программа исследований, экспериментальный метод, взаимосвязь чистой науки и новой техники, язык отменяемого знания – появилась в период с 1572 по 1704 г. Последствия этого видны до сих пор – и, по всей вероятности, не исчезнут никогда. Но мы не только используем технологические преимущества науки: современное научное мышление стало важной частью нашей культуры, и теперь нам уже трудно представить мир, в котором люди не говорили о фактах, гипотезах и теориях, в котором знание не было основано на свидетельствах и где у природы не было законов. Научная революция стала почти невидимой просто потому, что она оказалась удивительно успешной». (Дэвид Вуттон)

Дэвид Вуттон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука