Автохтоны

Он лавировал меж встречными, не выпуская из виду человека в сером, который на той стороне улицы догнал группу японцев, этих неутомимых ловцов света во всем своем тяжелом вооружении, произвел тщетную попытку затеряться среди них, поминутно останавливающихся, наводящих свои объективы, но вынужден был двинуться дальше, сам по себе…

В скверике у фигурной скамейки, мокрой и потому пустой, он остановился, поставив ногу на кружевную, в завитушках, низенькую ограду, и сделал вид, что завязывает развязавшийся шнурок. Банально, но что поделаешь.

Да, серый остановился, а там, за ним, кажется, остановился еще один. Ну и ну!

Он двинулся дальше, поглядывая по сторонам. Кондитерская. Полно народу. Пиццерия. Полно народу. Сувенирная лавка. Тоже. Нет, не годится. Ага, вот. Он демонстративно медленно отворил тяжелую дверь и вошел в вестибюль.

– Что, закрыто?

– Смена экспозиции, – солидно сказала женщина за столиком. Она была в шали и в очках на цепочке.

– А когда откроется?

– Через две недели, – сказала женщина неуверенно.

– А скажите, у вас в коллекции есть такой Баволь? Кароль Баволь?

– Кто?

Он правильно пошел к Воробкевичу. От музейщиков никакого толку.

– А там что? Вон за той дверью?

– Выставка восковых фигур, – сказала билетерша с видимым отвращением. – Знаменитые убийцы, пытки… Местные легенды.

Он прислушивался, не хлопнет ли входная дверь. Наверное, ждут, когда он выйдет. Знают, что музей закрыт, хотя таблички никакой нет.

– А фигуры открыты? Кто продает билеты? Вы?

– Я, – печально сказала женщина, – погодите, сейчас включу подсветку.

Он смотрел, как она, переваливаясь, точно утка, удаляется в темноту. Пуховый платок у нее был обмотан вокруг талии и завязан узлом на пояснице.

– Ну вот, можете идти. Только вам, наверное, не понравится.

– Наоборот, – сказал он, – что вы. Наоборот.

В восковых фигурах самих по себе есть что-то пугающее. В любых подобиях человека есть. Недаром полным-полно историй про невинную с виду куклу-убийцу. Тут, впрочем, убийцы бесстыже выставляли себя напоказ.

Граф Дракула, в старинном жупане, зловеще ухмылялся, обнажив окровавленные клыки. Дракула и правда так выглядел? Он, вроде, помнил его портреты, граф как граф. Жертва графа, хрупкая черноволосая девушка с расширенными от ужаса глазами, была очень похожа на Янину. Разве что у Янины не было таких отметин на белой шее.

Джек Потрошитель, укутанный в плащ, крался за развязной проституткой. Шляпа надвинута на лицо, нож в скрюченной руке. Графиня Батори нежилась в кровавой ванне. Рядом, заключенная в объятия «железной девы», изнывала очередная жертва. Вера Ренци сидела в глубоком кресле в окружении цинковых гробов с поднятыми крышками. Все-таки мадьяры безбашенные люди. А где у нас Жиль де Рец? Ага, вот.

В каждом человеке прячется маньяк. Иначе мы бы не посещали такого рода заведения.

Он прислушался. Никого, не считая восковых персон, провожающих его мутными глазами. А ну как оживут, стронутся с мест, обступят его со всех сторон… О, а это что?

Огромный волк с окровавленной пастью, лапа на растерзанной груди несчастной жертвы… жертва на сей раз мужеска пола, руки-ноги беспомощно раскинуты, разорванное горло бесстыже кажет жилы и хрящи. Лицо несчастного, облаченного в охотничий костюм, запрокинуто, глаза вытаращены, черты искажены последней мукой. Табличка свидетельствовала, что здесь представлена сцена нападения волка-оборотня на егеря его милости курфюрста.

Из-за массивного кресла, в котором восседала отравительница Ренци, и массивной спины графа Дракулы нельзя было увидеть входную дверь, он передвинулся к волку, бедный растерзанный егерь укоризненно таращился на него, кого напоминает этот несчастный? А, точно, Шпета. Эта седина, эти усы…

Стоя неподвижно среди восковых фигур, сам восковая фигура, он ждал в полутьме.

Серый человек был один, наверное оставил своего напарника караулить у входа, просто так, для подстраховки. Преследователю было неловко, он боком протиснулся мимо кровавой ванны и Потрошителя и встал, прислушиваясь и вытянув шею, – очередной экспонат, городской серийный убийца, ничем не отличимый от своих жертв…

Он выступил из-за Дракулы и ухватил преследователя за рукав.

– Что вам от меня надо?

Тот вздрогнул, челюсть отвисла, словно у щелкунчика. Дернулся, замычал.

Тут только он сообразил, что для пришельца он и сам – тихий городской маньяк, ожившая восковая фигура.

– Да не бойтесь, – сказал он с досадой, – я…

Но тот, отчаянно дернувшись, выскользнул из пальто, так ящерица отбрасывает в минуту опасности хвост. Рукав пальто остался у него в горсти, а пришелец, развернувшись, метнулся в просвет между Джеком Потрошителем и его преследуемой жертвой и исчез.