Автоквирография

Эти слова проникают мне в сознание с неприятным скрипом, и я морщу нос.

– А если бы я писал про драконов и зомби, ты был бы полезнее?

Смех Себастьяна быстро становится моим любимым звуком.

– Зачетно, Таннер!

Пульс приходит в норму минут через двадцать, но все это время Себастьян говорит. Похоже, он в курсе, что от паники у меня мозги наперекосяк, и старается меня успокоить: у его фраз завораживающая мягкость, как у журчания реки.

Он говорит, что сюжет в виде абстрактной идеи на этом этапе совершенно нормален; что любой роман начинается с чего-то подобного – с предложения, с образа, с обрывка диалога. Он говорит, что определиться нужно с личностью протагониста и с сущностью конфликта.

– Удели внимание двум его отличительным чертам, – советует Себастьян и загибает пальцы. – Он антимормон, а еще… – Второй палец замирает.

– Он квир, – подсказываю я.

– Да, точно. – Себастьян нервно сглатывает и сжимает пальцы в кулак. – Этот парень ненавидит всех мормонов и замышляет побег, но, едва он уедет, родители отрекутся от него и вернутся в лоно церкви?

– Нет… – Похоже, историю моей семьи Себастьян не знает. – Думаю, семья поддержит парня.

Задумавшись, Себастьян откидывается на спинку стула.

– Парень ненавидит СПД, сбежит из города, но в итоге попадет в сети другой культистской церкви?

Я смотрю на Себастьяна, удивляясь его способности смотреть на СПД глазами неверующего и с таким негативом говорить о своей церкви.

– Не знаю, может быть, – отвечаю я. – И что непременно буду чернить СПД, тоже еще не факт.

Себастьян смотрит мне в глаза, потом быстро отводит взгляд.

– Какую роль в романе играет его… ну, его бисексуальность? – Так, с запинкой, он впервые произносит это слово, и краска смущения делает его лицо похожим на тепловую карту.

Хочется спросить: «У меня есть шансы тебе понравиться? У такого, как я, есть шансы подружиться с таким, как ты?»

Но ведь Себастьян уже здесь, уже проявляет бескорыстную искренность к такому, как я. Нет, я рассчитывал, что он придет и сыграет в хорошего ассистента препода – ответит на пару вопросов, настроит на рабочий лад, пока я на него таращусь. Я не рассчитывал, что он окажется таким понимающим, что станет задавать личные вопросы. Я не рассчитывал, что он мне так понравится. Теперь сущность конфликта очевидна, и я снова чувствую себя плотным комом нервов, ведь о таком писать даже страшнее.

– Подумай над этим, – тихо советует Себастьян, теребя канцелярскую скрепку. – Вариантов тут немало, в зависимости от его жизненного опыта и самопознания. Существующий расклад его возмущает, мормонский городок душит. А что освободит и раскрепостит – побег или борьба? Или что-то заставит его изменить мнение?

Я киваю, уткнувшись в экран ноутбука, потому что взглянуть на Себастьяна сейчас – значит выдать себя с головой. От страсти у меня кипит кровь, и это наверняка на лице написано.

К счастью, на улице начинается снегопад, и мы пересаживаемся к окну полюбоваться, временно отложив работу. Себастьян родился здесь, буквально в паре миль от Прово. Его отец – адвокат по налоговым делам, почти два года назад призванный служить епископом. До рождения Себастьяна его мать работала в финансовом отделе «Вивинта»[17], а теперь она просто жена епископа и мать семейства, что, как объясняет Себастьян, в какой-то мере делает ее матерью прихода. Она совершенно не против, но это означает, что Себастьян и Лиззи должны больше помогать ей с Фейт и Аароном. С шести лет Себастьян занимается бейсболом и футболом. Его любимая группа – «Бон Ивер»[18]. Он играет на пианино и на гитаре.

Я выдаю ему те же невинные подробности. Родился я в Пало-Альто. Мой отец – кардиохирург, мать – программистка. Мама чувствует себя виноватой в том, что проводит с нами мало времени, но я очень горжусь ею. Моя любимая группа – «Бэд Сидс»[19] с Ником Кейвом, а вот к музыке я не способен.

К моей сексуальной ориентации мы не возвращаемся, но я физически чувствую присутствие этой темы. Она как третий лишний, затаилась в темном углу библиотечного зала и подслушивает наши разговоры.

Секунды тают в тишине: мы смотрим, как серый ледяной тротуар под окном медленно покрывается белым одеялом. От вентиляционной решетки у обочины идет пар, а меня в странном, неистовом сердечном порыве тянет узнать о Себастьяне больше. Кого он любил? Что ненавидит? Есть ли шанс, что ему нравятся парни?

– Ты не спросил меня о книге, – наконец говорит Себастьян.

Он имеет в виду свою книгу.

– Ой… Черт, прости! – вырывается у меня. – Я не хотел показаться грубым.

– Это не грубость. – Себастьян поворачивается ко мне и улыбается так, словно нас объединяет страшная тайна. – Просто все о ней спрашивают.

– Думаю, получилось здорово. – Я засовываю руки в карманы и откидываюсь на спинку стула. – Да просто замечательно! Только представь: здесь, в этой библиотеке будет твоя книга.

– Ну, может быть. – Удивление в голосе Себастьяна кажется искренним.

– Похоже, ты устал от этой темы.