Автомобильный король

Великая империя, подобная фордовской, именно такое действие оказывает на тех, кто живет в ней и благодаря ей. Она выдвигает свои задачи и своих верноподданных для их осуществления. Ее придворные и слуги могут ссориться между собой как угодно, но они должны признавать основы, на которых покоится величественное здание. Если они живут в коммерческой империи, они должны признавать деньги и символы денег, ее кодексы роскоши и фешенебельности. Сам автомобильный король с высокой горы, где он обитает, изрек закон: "Люди работают ради денег". И Джон и Аннабел подчинялись этому закону.

78

Как это ни странно, почти так же относился и Генри Шатт к своему младшему брату. Теперь Генри тоже достиг респектабельности - не думайте, что, когда он был вне закона, он этого не чувствовал, не думайте, что ему было приятно, когда его родные смотрели на него сверху вниз, стыдясь даже имя его произнести, хотя и были вынуждены брать у него деньги! Ему удалось, наконец, приобщиться к закону и порядку, за ним стояла могущественная фордовская организация, и вдруг является какой-то мальчишка и хочет все испортить - щенок, набравшийся всяких выдумок у людей, которые за всю свою жизнь палец о палец не ударили и ничего не знают о том, какие среди рабочих бывают злодеи и как опасно призывать их к насилию.

Между обоими братьями с детства существовала вражда. Генри был старше Тома на четыре года, и Том должен бы смотреть на старшего брата снизу вверх: но младший брат с самых ранних лет заметил, что Генри жульничает в играх и лжет, чтобы выгородить себя. Мало-помалу у Тома завелась своя компания. И вот прошло почти двадцать лет, и они опять стояли друг против друга, каждый со своими друзьями, но горе-то было в том, что между обеими компаниями разгоралась война.

Генри пришел поговорить об этом с сестрой. Он сказал, что Том может засыпаться и что Дэйзи надо потолковать с сумасшедшим мальчишкой. Она спросила, почему он сам не поговорит с ним, и он сказал, что этого нельзя.

- Не могу я открывать ему свои карты.

- Мне думается, что Том и так обо всем догадывается, - сказала Дэйзи.

- Одно дело догадываться, а другое дело, если он будет говорить, что я ему сам сказал. Мне нельзя разговаривать с рабочим агитатором.

- А если я скажу, это можно?

- Чертово положение! - вырвалось у Генри. - Что же мне теперь делать, выдавать родного брата?

- Поступай как знаешь. Генри.

- Рано или поздно начальник сам все узнает и скажет мне: "Какого черта! Ты что же, на два фронта работаешь? Для рабочих союзов чего лучше, если у них будут свои люди в фордовской "служебной организации".

- Верно, Генри. Я прекрасно тебя понимаю. Но и ты пойми Тома. Он тоже рискует. Для фордовской "служебной организации" чего лучше, если у нее будут свои люди в рабочих союзах. И надо думать, их там немало.

- Об этом я не буду говорить, - мрачно сказал Генри.

- А я и не спрашиваю, и Том мне ничего не говорил. Я просто объясняю тебе, что он мне скажет. Ему так же неловко перед товарищами по профсоюзу, как тебе перед хозяином.

- Я уже был на этой работе, когда он объявился, - проворчал Генри.

- Так-то оно так, но ведь ты ничего ему не сказал. А он согласен был уехать отсюда, если он семье не по нраву.

- А знаешь, Дэйзи, ведь это выход. Уговори его уехать куда-нибудь. Пусть устроится в "Дженерал моторе". Деньгами я его пока обеспечу. Скажи, что я сотни долларов не пожалею, а если только за этим дело, накинь еще сотню. Прямо бы гора с плеч.

Дэйзи пошла к Тому, но тот рассмеялся и объявил, что Генри опоздал, он уже начал войну и не покинет своих друзей. Что же касается денег, то пусть лучше они достанутся Генри. Том уверен, что он смог бы раздобыть сотню-другую долларов, если только Генри сообщит ему все о фордовской "служебной организации" и особенно о шпионах среди агитаторов.

Генри побледнел, когда услышал об этом предложении.

- Видишь, в какой я попал переплет? Это самое подумает и хозяин. Как я ему докажу, что я не пошел на такое дело?

- А ты, пожалуй, не прочь бы, Генри?

- Если я пущусь на такие штуки, меня живо прихлопнут. В таких случаях у них разговор короткий.

- Я никому ни слова не скажу, - сказала Дэйзи. - Можешь на этот счет не беспокоиться.

- Да, но это ничего не меняет. Что же мне делать с Томом?

- Я его спрашивала, и он сказал: "Пусть исполняет свои обязанности".

Дэйзи попыталась улыбнуться, но Генри было не до смеха.

- Легко сказать, идти к хозяину и сообщить, что мой родной брат красный?

- Хозяин тебя за это похвалит.

- Терпеть не могу мелодрам, слишком много надо объясняться. - И, помолчав, прибавил: - А кроме того, не хочется мне топить малыша.

- Об этом не тревожься. Увольнение не пугает Тома.

- Говорят тебе, Дэйзи, его жизнь в опасности!

- Он это знает, - спокойно ответила Дэйзи.

- Метит в мученики, так, что ли? Дешевой славы ищет. Полоумные бунтовщики, дьяволы окаянные! - Генри разразился было потоком ругательств, но Дэйзи сказала:

- Не принимай, милый, так близко к сердцу. Помни - ведь ты всего лишь Генри Форд Шатт, а не Генри Форд!

79