Автономия и ригидная личность

Иными словами, чтобы не казаться пустой, деятельность должна достигать целей, которые навязчивой личности кажутся выше ее интересов, желаний и личного удовольствия. Цели такого человека должны выходить за рамки личных интересов и их удовлетворения. Поэтому в дополнение к норме результативности действия и обычным, краткосрочным целям ставятся долговременные цели, позволяющие достигать совокупных, конечных результатов, более предпочтительных, чем промежуточные, труднее достижимых, более ценных по сравнению с легко достижимыми и т.д. Тогда как нормальные цели отражают интересы человека и служат их удовлетворению, у навязчивой личности все обстоит по-другому: она выполняет высшие требования, которые предъявляет цель. Такой человек обязательно соблюдает правила в продвижении по службе. Он должен иметь оправдание и своей деятельности, и своей работе. Он постоянно чувствует себя подотчетным, он относится к себе соответственно полученным результатам. Откровенно говоря, он заслуживает больше уважения за свои цели и результаты, чем сам по себе.

Правда, многие цели, обусловленные чувством долга, имеют свои истоки в подлинных интересах. Многие из них, быть может даже большинство, продолжают сохранять эти интересы. Но такие интересы не заслуживают внимания, если не выяснится, что они служат какой-то высшей цели.

Например, некоторые люди могут полагать, что, читая книгу, они повышают свой образовательный уровень, прежде чем почувствуют, что получают от чтения удовольствие. Один мужчина, которому явно нравилось путешествовать, позволял себе отправиться в путешествие, только если при этом он мог организовать какой-то бизнес. Только так он мог избежать ощущения, что его путешествие — занятие легкомысленное и его время тратится впустую.

Режим исполненной долга работы и цели, возложенные на себя навязчивой личностью, являются деспотичными, но поскольку такой человек идентифицируется с этим порядком и считает эти цели своими, то он чувствует, что работа и достигнутые результаты дают ему право относиться к себе с уважением и ощущать свой личный авторитет. Человек видит и воспринимает себя успешным работником в роли врача, писателя, преуспевающего коммерсанта, считая себя успешным и полезным. Но такое условное самоуважение в лучшем случае ненадежно; потеря работы, неудача или даже успех, не соответствующий его ожиданиям, может вызвать депрессию и острое чувство собственной неполноценности.

Чтобы избежать таких неудач, одержимо-навязчивая личность часто преувеличивает роль силы воли и самодисциплины, которые порождают у нее иллюзию неограниченных возможностей. Такой человек преувеличивает степень, в которой он сделал себя таким, какой он есть. Он воображает, что может, а затем — что должен подняться над собой благодаря усилиям воли, самоконтролю, своим успехам (он не признает своего пренебрежения к тому, что он сам является содержанием своей установки) и что при достаточной самодисциплине он может управлять или должен уметь управлять даже своими чувствами и желаниями.

Так, некоторые люди, страдающие навязчивой одержимостью, обычно говорят, что «не позволяют» себе расстраиваться, разочаровываться или «идти на поводу» у своих чувств — то есть чувствовать.

Такое преувеличенное ощущение воли и возможности себя превзойти тоже ненадежно. Возникают случаи, когда такой человек расстраивается, если не чувствует себя в рабочем состоянии и не может себя в него привести, и переживание таких чувств -обычных человеческих чувств — может его встревожить, в дальнейшем вызвать серьезную озабоченность своей «слабостью» или «неумением взять себя в руки»; и тогда может возникнуть циклическая реакция расстройства и тревожного ощущения.

Таким образом, идентификация одержимо-навязчивой личности с режимом исполненной долга работы и достижения цели изменяет субъективный смысл автономии: вместо состояния свободы, позволяющего удовлетворять свои желания и жить соответственно своим взглядам, — самодисциплина, самоконтроль, подчинение желаний своей воле. Получается, что такой человек живет в состоянии постоянного напряжения между волей и подспудными желаниями. Даже безобидные увлечения (например, телевизор) может противоречить высшей цели и самодисциплине и ощущаться как слабость или лень. Человек может вообразить, что если бы на время или навсегда отказался бы от самодисциплины и «пошел бы себе на уступки», то закончилась бы вся его деятельность и он превратился бы лентяя, животное, алкоголика и даже хуже. Он не признает, что результативная деятельность и успех могут существовать не только благодаря сильной воле, но и благодаря сильному увлечению, как не признает возможности самоуважения, основанного не только на своих достижениях или на полученных им результатах, а на самом своем существовании.

РЕШИТЕЛЬНОСТЬ И НЕРЕШИТЕЛЬНОСТЬ