Автономность

Когда Элиаш наконец потерял сознание, Паладин отправил на сервер, где хранились обновления программ, два зашифрованных запроса, замаскированных под заявки. Это не вызовет никаких подозрений: никто из тех, кто следит за сетью, не задастся вопросом, почему робот окружает тайной свои обновления. А затем он стал ждать рассвета.

13: «Реткон»

13 июля 2144 г.

– Когда мы с тобой сбежим… господин? – жарко прошептал Тризед на ухо Джек, басом добавив в конец фразы почтительное обращение к клиенту. Они оба были голыми, и она обхватила ногами его узкие бедра. Хотя оргазм и несколько притупил мысли Джек, в ней мгновенно вспыхнули тревога и злость.

– Черт побери, да что с тобой, Тризед? – спросила она, откатившись в сторону.

– Просто не хочу, чтобы ты меня здесь бросила, когда вы разберетесь с этим вашим мезолимбическим путем. – Тризед провел пальцем по изгибу шрама, проходящего по груди Джек. Она все еще была немного влажная от его пота. – Что я должен здесь делать?

Они лежали на неразложенном диване, рядом со штабелями старых серверов и фабрикаторов. После целых двух дней, посвященных написанию программ и тестированию, у Джек совсем не осталось сил. Ей нужно было спать, а не трахаться. Она извернулась в объятиях Тризеда и пошарила в своем рюкзаке. Найдя пластинку пиратского «виджилайзера», препарата, усиливающего внимание, она проглотила одну таблетку – блестящую серебряную бусину. «Виджилайзер» прочистит ее сознание, и тогда она снова сможет работать.

Но когда препарат подействовал, она обнаружила, что думает только о Тризеде.

– А если куплю тебе франшизу? У меня хватит денег на базовый комплект гражданства, который позволит тебе работать и учиться здесь, в Саскатуне. А если захочешь переехать в другую точку Зоны, то апгрейд стоит дешево.

Тризед приподнялся на локтях.

– У тебя тоже есть местная франшиза? – задумчиво спросил он.

– Была, когда я жила здесь. Теперь у меня международная бизнес-франшиза, она дает мне права в пяти экономических коалициях. С ней я могу ехать практически куда угодно.

Хотя в свое время она неоднократно нарушала закон, франшиза у нее была всегда. Родители купили Джек франшизу сразу после ее рождения. Они имели семейный комплект, который гарантировал всем детям семьи Чен право владеть собственностью, устраиваться на работу, учиться и – если они этого захотят – переезжать в другой город. Лаки-Лейк был крошечным, но все же настоящим городом, и деньги, полученные за предоставление прав, он тратил на жалованье полицейским и пожарным, а также на регулярную досыпку сетевых пылинок, чтобы все устройства работали бесперебойно.

Если бы ферма Ченов не приносила доход, тогда в восемнадцать лет у Джек не было бы франшизы и она смогла бы найти работу, только если бы заключила контракт. В ее школе училось несколько детей, которые оказались в подобной ситуации – по большей части это были аборигены, и они шли в кабалу, чтобы работать в службе охраны угодий или на одной из шахт на севере. Сейчас она впервые за несколько десятилетий вспомнила слова директора школы: он называл такие договоренности «культурным обогащением». Дети, работавшие по контрактам, жили в общежитиях рядом с историческими поселениями аборигенов, зарабатывали свои франшизы, глядя на традиционные ландшафты своей родины. Джек уже много лет не думала о своих одноклассниках. Слова директора школы эхом звучали в ее памяти; она посмотрела на лицо Тризеда и поняла, как же их всех тогда обманули. Часть из тех детей, вероятно, умерли на арктическом побережье, так ничего и не заработав, даже право распоряжаться своим собственным телом. Она подумала, нет ли в системе кабальной зависимости своей версии пиратства – и если да, то на что она похожа.

Тризед перевернулся на спину и стал разглядывать электрофлюоресцентные нити, продетые в жесткие панели потолка.

– Подумай об этом, ладно? – Джек села и застегнула отверстие на своем комбинезоне. – Саскатун – симпатичный город. Неплохое место для тех, у кого есть права.

Не успел Тризед ответить, как она скользнула вниз по лестнице.

Мед сидела за своим столом; вокруг нее в беспорядке лежали фабрикаторы и холодильники для проб. Робот держал в ладони белую мышку и, похоже, говорил с ней. Дэвид наблюдал за происходящим со свойственной ему серьезностью. Часы показывали 5:45 утра.

Мед и Дэвид не обратили внимания на Джек, но она попыталась завязать разговор.

– Зачем ты разговариваешь с мышью?

– Мы выясняем, стерли мы ему правильное воспоминание или нет. – Дэвид жестом создал в воздухе проекцию мозга мыши. Мозг размером с баскетбольный мяч завис над столом, медленно вращаясь. На нем яркими цветами были обозначены нейральные пути и молекулярные трансформации. – С помощью «закьюити» мы создали у Бусинки зависимость от голоса профессора Коэн, а теперь подвергаем его связанному с зависимостью процессу, пока он находится под действием «реткона».