Автопортрет с устрицей в кармане

— Объясните, пожалуйста, что происходит, — неуверенно попросила мисс Робертсон.

— Сейчас, сейчас, — сказал Роджер, не слушая ее.

— Мы ведь все думаем об одном, да?

— Разбудите меня, — сказал викарий. — Это что, та самая знаменитая картина, пастушка с чертополохом и чем-то еще? Она здесь?..

— И поверх нее написана эта канитель с праздником, — прибавил Роджер.

— Да нет, быть не может.

— Так что, сэр Джон знал?..

— Похоже, у него были подозрения.

— Наверно, он хотел проверить, что стало с этой знаменитой картиной, в какой момент и при каких обстоятельства она пропала, потому и накупил всех этих книг по истории живописи.

— Которые чуть было не достались ордену странствующих букинистов, — мстительно сказал Роджер.

— Ну, вот вам и индийское наследство, — сказал инспектор, любуясь, как и все, чертополохом, проступившим посреди картины.

— Вы думаете, это в самом деле она?

— Отдайте ее специалистам, они вам точно скажут.

— Какая ирония, — сказал Роджер. — Индийский дедушка наверняка купил ее задешево и обращался без уважения.

— А сколько всего с ней могло произойти за это время! — подхватила Джейн. — Подумайте, ведь она могла сто раз пропасть, так и оставшись неузнанной, если б не мисс Робертсон и ее замечательное средство от поясницы!

— Ну, при чем тут я, — скромно сказала мисс Робертсон. — Но какое удивительное открытие. Надо рассказать обо всем мистеру Годфри… а, нет.

— Если это действительно она, — сказал викарий, — это огромные деньги. Кому она принадлежит?

— Генри, разумеется, — сказала Джейн.

— Надо немедленно ему телеграфировать, — решила мисс Робертсон.

— Не отвлекайте человека, пока его окружают черные носороги, — посоветовал Роджер. — Вернется — узнает.

— Вам не кажется, инспектор, что это главное ваше открытие в здешних краях? — спросила мисс Робертсон.

— Без сомнения, — отвечал инспектор.

— Вы приедете сюда еще?

— Очень надеюсь, — сказал инспектор с легким поклоном, — этот дом никогда больше не будет нуждаться в том, чтобы я опять приехал.

— Я все-таки не могу поверить, — сказал викарий.

— Ты должен мне многое объяснить, — сказала Джейн Роджеру, пока все остальные занимались картиной. — Что ты делал на лестнице?

— Когда именно? Я часто там бываю.

— Не глупи, ты знаешь, о чем я говорю. Тем вечером, когда мистер Годфри отравил бедную Энни, ты встретился мне на лестнице и…

— Спроси об этом мисс Робертсон, — отвечал Роджер с легким раздражением.

— При чем тут мисс Робертсон? Я спрашиваю тебя.

— Мисс Робертсон — это такой человек, в присутствии которого исчезает все наносное и проступает истина, так что если ты хочешь истины…

— Роджер!

— Кроме того, я обещал ей не рассказывать, что я делал на лестнице. А я выполняю свои обещания.

— Я не знаю, чем вы там занимались с мисс Робертсон, — сказала Джейн, — но если ты немедленно не расскажешь…

— Мисс Робертсон решила исправить картину, — быстро сказал Роджер.

— Что?.. — Джейн оглянулась на пастушку. — Эту? Зачем?

— Да нет, — сказал Роджер. — Картину Эмилии, где рыцарь в лесу. После беседы с инспектором она решила, что надо что-то с этим делать.

— Так она все-таки знала?..

— Знала, еще как знала!.. Я говорил ей: отнесите ее к себе, и там, в тишине и покое, рисуйте на ней что хотите, хоть дракона, хоть одиночество, хоть ветчину с горошком. Но нет, ведь на лестнице ей может встретиться кто-нибудь и спросить, куда она тащит этот лес с конями, а тут она проведет кисточкой раз-другой и исправит свой нос в листве, главное, чтоб я минутку постоял на лестнице, вдруг кто-нибудь спустится… Минутку, как же! Битый час я торчал там, а когда ты появилась, не знал, что делать. Конечно, чувствовать себя дураком — это освежающе, но, знаете ли, все хорошо в меру, а такое времяпрепровождение…

— Так она исправила картину? — спросила Джейн, удерживаясь от нервного смеха.

— О да, — сказал Роджер. — Теперь там совсем иная концепция. Посмотри на нее. Впрочем, нет, лучше не смотри. «Теперь самое время ее закрыть», как сказал один итальянский художник другому, когда тот написал нечто подобное. Дело в том…

— Нет, все-таки вы оба безумные, и ты, и мисс Робертсон, — сказала Джейн. — Ты хоть понимаешь, что произошло? Я была уверена, что это ты подсыпал яда в мясо и держал меня на лестнице, чтобы я не отравилась и не нарушила твои планы.

— Ну что я могу сказать, — отвечал Роджер. — Это был не я.

— Теперь-то я знаю, — сказала Джейн.

— Постой, — сказал Роджер. — Ты была уверена, что это я всех убил?

— Не то чтобы уверена, — начала Джейн, — ну, то есть у меня были сомнения, но когда…

— Ты думала, я убийца, — повторил Роджер, — и ничего не сказала инспектору? Ты готова была покрыть мои преступления, сделаться соучастницей того ужаса, который творится здесь все это время, и все это потому, что я тебе небезразличен?

— Ничего такого я не была готова, — сердито сказала Джейн. — Просто так вышло. И я была не вполне уверена. Будь я уверена, можешь не сомневаться…

— Джейн, ты лучше всех, — сказал Роджер. — Никто с тобой не сравнится. Я давно хотел сказать. Ты…

— Ну-ну, — подбодрила его Джейн.