Читаем Автопортрет. Стихотворения. 1958–2011 полностью

Автопортрет. Стихотворения. 1958–2011

Какой денек! В аллее за фонтаномобрызган солнцем свежепобеленный,с приветственной рукойскульптурный мальчик:– Салют! – Салют! В какие занесло меня века? Поблизости играют пацаны,шевелится во мне страшок забытый —что, если, палец на меня нацелив,один из них вдруг выпалит:– Замри! И я замру (куда ж деваться – с детстватакой есть уговор). – Эй, оголец, взгляни-ка:на пьедестале вон ровесник твой(когда-то был моим и всей эпохи даже) —в трусах и с галстуком на шее,всегда готов на все, он гипсов словно шинана переломе. Что, если он устал салютовать, —живая кость давно б уже срослась, —так, может, разрешить: мол, отомри! Не отомрет, конечно, нет,а все же…

«На октябрьский лес…»

На октябрьский лес,на опавшее зарево листьевснежный сонм от небесдо земли ниспадает неистов,в мельтешении белом,в тихой дреме березы седы,им, расцвеченным меломрозоватым, не снятся ль садыили горные скулы,на которых красуются зори,иль узоры ауловв золотистых туманах предгорий. Там, где все еще летои сияет луны медальон,не закрался ли этоповзрослевшей возлюбленной в сонвосхитительный хмельпервой нежности и поцелуя,через тридцать земелькоим страсти не утолю я,не смогу под ногамиощутить я планеты летучесть:под ли, над ли снегамизлых времен пребывать – счастья участь.

Среди Евразии

Г. Прашкевичу

Вам привезут невзрачный каменьи скажут, сдерживая пыл,что камнем тем прапапа Каинпрапапу Авеля убил. Вам привезут коробку с прахомиз фараоновых гробници скажут с хохотком и страхом,что пылу древних нет границ. Не позавидуйте счастливцами гляньте под ноги себе:приют здесь вечный стольким лицам,пылившим в мировой судьбе!

Новосибирск. Джамбул. 1960–1964

Сказки

Колдовство

О, зори озерьи —рыбьи отплески! А во лазориглыбы-облаки. Око опрокиньна берегинь:ой, озоровать —во озеро звать! К берегу греби,бери грибы. Росу вороши,грозу ворожи. Дождаться дождецу,политься по лицу —заберется бусымк березам босым. Просьба вымолвлена —проса ль вымолено? На озерную гладьлетят зерна, глядь! То ж скупойдождь слепой. Солнце вьется,лучится, как луковица! Тсс!.. Зовется,кричится, аукается… Напрягают пичугисвязки, и сбегают испугив сказки!

Комната

Я заболел, и мир весьсвернулся в комнату:в шкафу вздыхали вещи,на полотенце пела птица,и свесил уши телефон. Здесь всех времен хватало:два фикуса хранили лето,ковер, как осень, был цветист,зима ж царила всюду —среди побелки стенсугроб моей постели,лед зеркала и в неммир вмерзших отражений. Окна прямоугольникявлял мне то весну,то ночь кромешную. Но мне – зачем, не знаю —не доставало звезд.