Автопортрет. Стихотворения. 1958–2011

     О, душа! Ты – горожанка!
     Воздух здесь хоть и свинцов,
окнецо здесь и лежанка
для тебя, в конце концов.
     Здесь житейские заботы
словно псы на поводке.
     Здесь и встречи ждут субботы
с кем-нибудь накоротке.
     В огненность моих ладоней
медленность ее плечей,
а глаза в глаза – бездонней
кристаллических ночей.
     Может статься, сгустком боли
подберется сердце в мозг
от безвыходной любови
и невыплаканных слез:
только-только глянуть стоит
на пустой экран окна,
как желание простое —
плакать – вымерзнет до дна.
     Да отнюдь же не смертелен,
а спасителен вдвойне
город белый, белый терем
с белым обликом в окне.

Новосибирск. 1969–1970

Моления о плаче

«В ладонях гор нас лета огнь лизал…»

     В ладонях гор нас лета огнь лизал,
     А мы ручьем летели по уступам.
     Без слез горюю, был бы рад слезам —
при щедром горе радуюсь так скупо.
     Лизал нас огнь, оберегал твой плач.
     В разлуке я упрашиваю осень:
– Напоминанья пламени припрячь,
пусть ветер слез мне решетом наносит…
     Но как беспомощен и как неудержим
огненочек, трепещущий на ветке,
и всюду зажигает миражи
бесстрастные пылающей расцветки.

«Заводился сверчок вечерами…»

     Заводился сверчок вечерами
что ни попадя золотить,
словно спешно готовился к драме
той, где дорого надо платить.
     Был со звонами лета расплавлен
лист зеленый в ночном серебре,
золотым на рассвете был явлен —
первым возгласом о сентябре.