Читаем Автор Исландии полностью

– Жертва того, кто зачинал нас походя, но обожал нас хоронить. Слишком увлекся погребением в печати тех женщин, из которых он нас составил. Он воспринимал нас так, как смерть воспринимает жизнь: как сырье.

Это она удачно выразилась. У дочери поэта какая-никакая поэтическая жилка. Я заметил, что на лестнице стоит еще одна женщина, просовывая свой профиль в проем: старая вдова, французский бухгалтер, мать Уистлера, шведка – моя теща номер два – Маульмфрид с Камней. Она опоздала. На такси денег не хватило. А дочь наша продолжила, повысив голос:

– Для него мы были всего лишь… Как выразился немецкий поэт Бертольд Брехт… Пушечное мясо.

Ну-ну, маленькая актриса! Куколка дитриховская! Не надо мне тут Брехта цитировать: он сам женщин насиловал!

– Потому что мы были – сама жизнь. Жизнь, которой он никогда не жил. Сам выбрал не жить. А мы жили. Мы смеялись. Мы плакали. Мы тосковали. Мы теряли. Мы. Мы чувствовали. Он улавливал это и записывал. Мы жили ради жизни. Он жил ради смерти. А сейчас он живет, будучи мертвым. Его желание сбылось. Пусть же так и будет.

Рагнхильд перевела на меня взгляд и легонько похлопала по коленке. Ранга, милая, не надо мне твоей жалости. Ведь это все правда. Пусть она говорит.

– Писателей все ценят. В каждой стране они – герои. Но они – как вулканы. Издалека величественны, а для тех, кто живет с ними рядом, – сущий ад. Его древо полито нашими слезами. Слава дает финансовое убежище, но тень ее холодна. Тщеславие распевает, сидя на высокой ветке, а про корни во тьме и помнить не хочет. Мы бледнели, как цветы, пока он купался в лучах солнца. Сияние вокруг его головы было повито светлыми волосами. Нашими волосами. Волосами умерших женщин.

Что за бред! Я попал в какую-то чертову аллегорию в кафкианском духе! Какую-то упрощенческую фабулу, в которой вечно глупые теологи от литературы будут запутываться еще лет сто! Кто же такое написал! Я спрашиваю! Здесь наверняка побывал какой-нибудь писатель, у которого на уме не повесть, а зависть. Долго она еще языком молоть будет? Она явно сама себя редактировать не умеет.

– Отче наш – нам не отец. И он был не на небеси. Он был за границей. Он работал. Всю нашу жизнь – он работал. Работал над тем, чтоб стяжать славу.

Тут ее голос чуть не сорвался, она откашлялась проклятым сигаретным кашлем и продолжила:

– Мы породили его. Мы его воспитали. Мы родили ему детей. Мы на него готовили. Мы за ним ухаживали. Мы. Мы пытались его любить. Он же приезжал домой только на Рождество.

Ну что за недоразумение! Я посмотрел на Душу Живую: она только часто моргала. Словно бестолковая курица.

– И он исподтишка глумился над нами. Над нашей красотой издевался. Над нашим жребием ржал, как жеребчик. На каждой странице смешивал нас с грязью. Свою сестру, умершую во младенчестве, он превратил в калеку. Свою бабушку – в порочную пародию. Собственную мать – в неродиху. А мать своего ребенка – в потаскуху. А ее мать – в моль. А этот ребенок, которого он мог спасти… Он забыл про него.

Забыл? Кого? Про какого это ребенка я забыл? Что тут вообще за суд? Советский? Иностранка Нина снова посмотрела на меня. Я посмотрел на своих героинь. Они и впрямь намерены сидеть и выслушивать, как их унижают? Йоуфрид – потаскуха?! Они все смотрели на меня.

– А свою дочь… свою единственную дочь… На которую у него вечно не было времени… Из нее он выдумал ребенка-безотцовщину. Ребенка, на которого он пожертвовал четыре года… Чтоб под конец изнасиловать ее в сеннике.

Нет, это уже слишком! Что тут за бредовое судилище творится?! Это уже переходит все границы! Да кто она вообще такая, чтоб сравнивать себя с Эйвис! Эта наглая девка – в своем репертуаре: везде одну себя видит! Эгоистка!

– Ибо этот человек. Он не мог любить женщин. Он любил только свое имя. Благодарю за внимание.

– Так и есть, – отозвалась моя бабушка.

Во мне закипела ярость. Кровь забурлила, как гейзер среди голого поля. Каковы обвинения! Когда она складывала свою бумажку и садилась на место, лицо у нее было пунцовое, а руки тряслись. Я встал. Я встал под косой крышей, слегка пригнувшись, и стал искать в своей разгоряченной голове холодные слова. Было необходимо, чтоб всем казалось, будто я спокоен. Я начал речь в свою защиту:

– Досточтимое собрание. Уважаемые женщины…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Текст
Текст

«Текст» – первый реалистический роман Дмитрия Глуховского, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Эта книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы, история о столкновении поколений, о невозможной любви и бесполезном возмездии. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах.Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем самые яркие наши воспоминания: мы храним свой смех в фотографиях и минуты счастья – в видео. В почте – наставления от матери и деловая подноготная. В истории браузеров – всё, что нам интересно на самом деле. В чатах – признания в любви и прощания, снимки соблазнов и свидетельства грехов, слезы и обиды. Такое время.Картинки, видео, текст. Телефон – это и есть я. Тот, кто получит мой телефон, для остальных станет мной. Когда заметят, будет уже слишком поздно. Для всех.

Дмитрий Алексеевич Глуховский , Дмитрий Глуховский , Святослав Владимирович Логинов

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Социально-психологическая фантастика / Триллеры
Замечательная жизнь Юдоры Ханисетт
Замечательная жизнь Юдоры Ханисетт

Юдоре Ханисетт восемьдесят пять. Она устала от жизни и точно знает, как хочет ее завершить. Один звонок в швейцарскую клинику приводит в действие продуманный план.Юдора желает лишь спокойно закончить все свои дела, но новая соседка, жизнерадостная десятилетняя Роуз, затягивает ее в водоворот приключений и интересных знакомств. Так в жизни Юдоры появляются приветливый сосед Стэнли, послеобеденный чай, походы по магазинам, поездки на пляж и вечеринки с пиццей.И теперь, размышляя о своем непростом прошлом и удивительном настоящем, Юдора задается вопросом: действительно ли она готова оставить все, только сейчас испытав, каково это – по-настоящему жить?Для кого эта книгаДля кто любит добрые, трогательные и жизнеутверждающие истории.Для читателей книг «Служба доставки книг», «Элеанор Олифант в полном порядке», «Вторая жизнь Уве» и «Тревожные люди».На русском языке публикуется впервые.

Энни Лайонс

Современная русская и зарубежная проза